Дварим

«Вот слова, которые говорил Моше всему Израилю за Иорданом, в пустыне, в Араве перед Суфом, между Параном, и Тофелем и Лаваном, и Хацерот, и Ди-Заав. В одиннадцати днях пути от Хорева через гору Сеир до Кадеш-Барнеа».

У комментаторов Торы немало вопросов к этим стихам. На первый взгляд, вообще может показаться, что эти стихи относятся не к книге Дварим, а к тому, что происходило на протяжении книги Бемидбар.

Книги Берешит, Шмот, Ваикра были записаны, когда евреи расположились станом у горы Синай, на протяжении первого – начала второго года после исхода, а книга Бемидбар была передана Моше народу по частям (согласно сказанному в Гемаре, что Тора дана по частям) в местах, отмеченных здесь, от конца к началу: «за Иорданом и т.д.».

В том месте, где Израиль расположился станом – на равнинах Моава – Моше поведал все последние разделы книги Бемидбар, начиная с середины раздела «Хукат» и, в частности, истории недавних войн, упомянув и о закулисных интригах Балака и Билама, видимо оставшихся до сих пор неизвестными народу. Итак, вторая половина книги Бемидбар была записана в Моавских степях, «за Иорданом».

«В пустыне» (имеется в виду пустыня Моавская, где Израиль остановился перед войнами с Сихоном и Огом, и откуда отправил посланников к Сихону, чтобы пройти через его землю. В то время Моше рассказал и записал середину раздела «Хукат» – историю со змеями, которая произошла ранее на их пути, огибающем страну Эдом с юга и востока, а также песнь у колодца).

«В Араве перед Суфом» – это определённое место, расположенное в долине Арава к северу от моря Суф (Красного моря). Вероятно, при переходе из Пунона в Овот, по дороге к Красному морю, в обход земли Эдома с юга и востока, они остановились в этом месте на ночлег, и тогда было записано то, что произошло на горе Ор, и рассказ о войне в Араде, об отправке посланников в Эдом и Моав, и о грехе при «водах раздора» в пустыне Кадеш.

«Между Параном, и Тофелем» – (Топоним «в Араве» также относится к выражению «между Паран и между Тофель», что означает «в долине между Параном и Тофелем», где Моше передал некоторые разделны книги Бемидбар. Видимо, здесь имеется в виду район Эйн-Яхав в долине Арава, что находится на диагонали между городом Тефила в Эдоме, который теперь принадлежит Иордании, и пустыней Паран. Должно быть, в начале сорокового года после исхода они были на пути из Эцион-Гевер в Кадеш, и Моше рассказал о том, что было тридцатью восемью годами ранее при грехе разведчиков и при грехе Кораха в пустыне Кадеш, пересказав вкратце содержание разделов «Шлах» и «Корах», чтобы подготовить народ Израиля к вхождению в Землю через Кадеш, дабы они не повторили ошибку поколения их отцов.

«Лаван» – возможно, это Ливна, о которой говорится в главе «Масэй», когда после греха разведчиков сказано сынам Израиля: «Вы же обратитесь и отправляйтесь в пустыню по пути к Красному морю». И сейчас, когда возвращаются из Кадеш в направлении Красного моря, проходят местами стоянок, где останавливались прежде – «И двинулись из Ритма (Кадеш в будущем) и остановились в Римон-Перец. И двинулись из Римон-Перец и остановились в Ливне» (Бемидбар, 33:19-20), и, возможно, там Моше записал то, что случилось с Мирьям, у Хацерот.

«И Хацерот» – там народ семь дней ждал Мирьям, которую поразила проказа. Возможно, в эти дни Моше передал народу рассказ Торы об огне, пожравшем край стана и «могилах прихотей».

«И Ди Заав». Если гора Синай – это Джабал Муса в Синайской пустыне в высокогорном районе, то при спуске в сторону Красного моря на восток (чтобы затем идти вдоль него до района Эйлата и оттуда в Кадеш-Барнеа через долину Арава, так чтобы гора Сеир и земля Эдом оставались справа), сразу виднеется местность Бдей-Заав, которая сегодня называется Дахав на побережье Синайского полуострова. Мы уже несколько раз показали, что арабы сохранили древние названия. И, возможно даже, что именно там Моше поведал Израилю разделы «Бемидбар», «Насо» и половину раздела «Бехаалотха», до начала движения от горы Синай.

Эти последние три места – «и Лаван, и Хацерот, и Ди Заав» располагались на описанном маршруте: «В одиннадцати днях пути от Хорева через гору Сеир до Кадеш-Барнеа». Этой дорогой сыны Израиля шли во втором году в двадцатый день второго месяца после исхода, направляясь в страну Израиля. Вначале они спускались в течение трёх дней к Красному морю, до «могил прихотей», а оттуда прошли по побережью, которое было ровным и удобным для движения целого народа, и достигли Хацерот, где Мирьям, больная проказой, была удалена за пределы лагеря на семь дней. Там, по-видимому, снова говорил Моше о том, что произошло в Таваара и Кварот-Атаава. Оттуда они пошли в Кадеш через Эйлат и долину Арава и по дороге остановились в Ливне («Лаван» нашей главы), но то была исключительно стоянка на ночь, где не была возведена Скиния. Как мы отметили, там Моше говорил о том, что случилось с Мирьям в Хацерот.

Этот маршрут, в большей его части, ровен и удобен для передвижения. Он составляет триста пятьдесят километров от горы Синай до Кадеш-Барнеа. Получается, таким образом, что за одиннадцать дней евреи каждый день проходили около тридцати двух километров, и, если шли в среднем по восемь часов в день, передвигались со скоростью около четырёх километров в час. Это средняя скорость ходьбы человека. (Хотя они прибыли только через два месяца, задержка была вызвана тем, что они простояли тридцати дней в месте, впоследствии названном «могилами прихотей» (Кварот-Атаава) и семь дней в Хацерот, когда ждали Мирьям.)

«И было в сороковом году, в одиннадцатом месяце, в первый день месяца говорил Моше сынам Израиля – всё, как заповедал ему Господь о них. Разбив Сихона, царя Эморейского, который жил в Хешбоне, и Ога, царя Башанкого, который жил в Аштарот, в Эдреи, за Иорданом, на земле Моава начал Моше, разъясняя учение это, говорить». Это подтверждает сказанное нами, что первые стихи этого раздела относятся к прошлым словам Моше, и только теперь в первый день месяца шват, сорок лет спустя после исхода, Моше незадолго до смерти обращается с речью, полной укоров и увещеваний, к поколению пустыни. А позже он будет объяснять Тору для людей этого поколения, поэтому многое из сказанного им в этой книге будет повторением поведанного ранее; в Дварим встречаются, однако, и новые заповеди.

В этой книге Моше не станет повторять того, что сказано в книге Ваикра – о ритуальной чистоте, жертвоприношениях, обязанностях священников – потому что священники и левиты обязаны читать и писать и могут сами прочитать об этом в предыдущих книгах Торы, ведь большую часть времени они учатся, но остальные колена Израиля в стране Израиля будут, по большей части заниматься земледелием, и не все они грамотны, поэтому нужно повторить заповеди, касающиеся всего Израиля, данные при вхождении в Землю, дабы победить и народы Ханаана, и соблазны идолопоклонства.

Он также предупредит их о карах, которые постигнут народ, если, живя на земле Израиля, забудет о Боге. В этой речи будет дан и ряд неупомянутых до сих пор заповедей, такие как заповеди о левиратном браке, клевете, разводе, лжесвидетельстве: заповеди эти уже были сообщены Моше на Синае или в Скинии, но не были написаны в предыдущих книгах, потому что они не практиковались тогда, их время настанет после вступления в Землю. Но начинает Моше с обличения народа Израиля за все те грехи, которые накопились за сорок лет пребывания в пустыне, из-за которых их отцы умерли в пустыне.

Всё это нужно для того, чтобы избежать повторения тех же ошибок при вступлении в страну Израиля поколения пустыни. И поскольку в первые годы после исхода большинство из них были маленькими детьми и сами не испытали всего, что произошло или, возможно, не помнят подробностей, поскольку старшие могли не рассказывать им полностью всю историю из-за нежелания признать себя виновными. Обличительная речь Моше длится до середины раздела «Ваэтханан», а затем Моше начинает разъяснять заповеди Торы: «Вот учение, которое изложил Моше сынам Израилевым. И вот повеления, и постановления, и законы, и правопорядки, какие изрёк Моше сынам Израиля по исходе их из Египта» (Дварим, 4:44-45).

«Господь, Бог наш, говорил нам в Хореве так: полно вам жить у горы этой. Оборотитесь и двиньтесь, пойдите к горе Эморийца, и ко всем соседям его в степи, на горе и на низменности, и в Негеве и к берегам моря, в землю Ханаанейца и к Ливану, до реки великой, реки Прат. Смотри, Я дал вам землю эту, идите и наследуйте землю, о которой клялся Господь отцам вашим – Аврааму, Ицхаку и Яакову – дать им и потомству их после них».

Моше возвращается к тому моменту, когда было завершено возведение Скинии и расстановка знамён вокруг неё у горы Синай. Тогда Всевышний велел народу двигаться по направлению к Земле Израиля, чтобы войти в неё через Кадеш Барнеа.

Создаётся впечатление, что тогда евреи должны были унаследовать страну в границах обетования, данного Аврааму: «…от реки Египетской до реки великой, реки Прат» (Берешит, 15:18).

Как сказано в разделе «Мишпатим»: «И проведу пределы твои от Крсного моря до моря Плиштимского, и от пустыни до реки…» (Шмот, 23:31), а не по куда более узким границам, указанным в разделе «Масэй», как это происходит теперь: «до реки великой, реки Прат». Согласно разделу «Масэй» северная граница не доходит до реки Прат. Видимо, из-за греха разведчиков территория Земли Израиля, обещанная Аврааму, уменьшилась до размеров, указанных в разделе «Масэй», и лишь в конце времён мы удостоимся владеть Страной на всей территории, обещанной Всевышним Аврааму при заключении Союза рассеченных частей («Брит бейн а-Бетарим»).

Здесь Моше обращает особое внимание на эморийцев, которые живут на горе у южных пределов Израиля. И в Книге Судей сказано: «Пределы же эморийцев – от возвышенности Акрабим, от Сэлы и выше» (Шофтим, 1:36). А Маале Акрабим – это южная граница Страны, возле Кадеш Барнеа: «Сторона южная будет у вас от пустыни Цин, подле Эдома, и будет у вас южная граница от конца Ям Амелах к востоку. И повернёт граница от юга к Маале Акрабим, пройдет к Цину, и будет выход ей к югу от Кадеш-Барнеа…» (Бемидбар, 34:3-4). О том же говорят и разведчики: «…и Эморийцы живут на горе…» (Бемидбар, 13:29). Остальные же кнаанейские народы Моше лишь упоминает: «и ко всем соседям его в степи, на горе и на низменности, и в Негеве, и к берегам моря». То есть, эморийцы представляются наиболее важным из местных народов.

В то же время, в разделе «Шлах» главными являются ханаанейцы и амалекитяне, эморийцы же едва упомянуты: «Ведь Амалекитяне и Кнаанеи там пред вами, и вы падёте от меча… И сошли Амалекитяне и Кнаанеи, жившие на горе той, и разбили их, и громили их вплоть до Хормы» (там же, 14:43-45). Здесь же возникает впечатление, что именно эморийцы напали на маапилим, евреев, решившихся идти в Страну, несмотря на запрет, после греха разведчиков, и громили их вплоть до Хормы: «И выступили Эморийцы, жившие на горе той, против вас, и преследовали вас, как делают пчёлы, и поражали вас на Сеире до Хормы».

Действительно ли рассказы этих двух разделов противоречат друг другу?

И почему необходимо сообщать, что Моше обратился к народу Израиля после того, как поразил Сихона, царя Эморийского, и Ога, царя Башана, жившего в Аштарот, в Эдреи? Ведь очевидно, что раз Моше держит свою речь в стране Моава, в Заиорданье, это происходит после того, как он победил живших там прежде Сихона и Ога и захватил их земли.

И почему никак не упомянута наиболее поздняя из бывших до тех пор война с Мидьяном?

Кроме того, в продолжение раздела, описывая грех разведчиков, Моше говорит: «И двинулись мы от Хорева…по пути к горе Эморийца… И сказал я вам: дошли вы до горы Эморийца… И возроптали вы в шатрах ваших, и сказали: по ненависти Господа к нам вывел Он нас из земли Египетской, чтобы предать нас в руки Эморийцев на истребление. Куда тут подняться нам? Братья наши расслабили сердце наше, говоря: народ больше и выше нас, города большие и укреплённые до небес, даже сыновей великанов видели мы там».

И опять эморийцы выглядят самым большим и угрожающим из ханаанских народов, в то время как слова разведчиков в разделе «Шлах» создают впеатление, что такими народами были ханаанейцы и амалекитяне.

Надо сказать, обещая Аврааму землю во время заключения Союза рассеченных частей («Брит бейн а-Бетарим»), Всевышний говорит: «Четвёртое же поколение возвратится сюда, ибо доселе ещё не полна вина Эморийца» (Берешит, 15:16). То есть, этот вопрос полностью зависит от эморийцев, евреи сумеют завладеть Ханааном только после того, как «вина их будет полна». Также и в книге пророка Амоса эморийцы выглядят наиболее значительным из ханаанских народов: «Я уничтожил перед ними эморийца, что высок был как кедры и крепок как дубы, и уничтожил Я плод его вверху и корни его внизу. И Я вывел вас из земли Египетской, и водил вас по пустыне сорок лет, дабы владеть вам землёю эморийцев» (Амос, 2:9-10).

И поскольку только что была одержана победа над двумя сильнейшими эморийскими царями – Сихоном и Огом, которые защищали внешние пределы Страны, Моше хочет укрепить уверенность народа Израиля в его способности овладеть Землёй Ханаана.

Ведь раз смогли одолеть эморийцев, «народ большой и многочисленный, сыновей великанов», Всевышнему тем более не составит труда предать в руки евреев остальные ханаанские народы. Поэтому Моше подчёркивает силу эморийцев, приписывая им и поражение отряда маапилим – евреев, с запозданием решивших после греха разведчиков завоевать страну Израиля, невзирая на предостережение Моше, хотя на самом деле это сделали амалекитяне и ханаанейцы, как сказано в разделе «Шлах». Но в глазах евреев победить ханаанейцев не трудно, ведь всего несколько месяцев назад народ Израиля разбил ханаанейцев в Араде и овладел их городами. Совсем другое дело эморийцы, народ Израиля не уверен, что, оставшись после входа в страну без руководства Моше, сможет победить их. Поколение сыновей должно понять, что всё зависит от их веры во Всевышнего, что тот грозный враг, который перебил их отцов-маапилим, не поверивших приговору за грех разведчиков, тот самый ужасный и могучий враг, будет повержен поколением сыновей и полностью уничтожен, благодаря их вере во Всевышнего. Ведь ничто не устоит перед силой веры. Победа зависит не от лидера, будь то Моше или Йеошуа, а только от преданности Богу.

Можно также добавить, что тогда эморийцы действительно могли участвовать в поражении маапилим из-за того, что те пересекли их границы, проходящие как раз в этом месте, ведь они жили на горе у входа в Страну возле Кадеша, но амалекитяне и кнаанейцы играли в той войне центральную роль.

Еще один аспект того, почему Моше выделяет эморийцев из всех ханаанских народов, происходит от их названия – «алеф-мем-рейш» – «эмор», «высказывание», «сказать».

Эта книга Торы называется «Дварим» – «речь», «говорение», и этот раздел тоже «Дварим». Тот самый Моше, который в начале пути был «тяжелоуст и косноязычен» и говорил о себе «Человек я не речистый…» («ло иш дварим») (Шмот, 4:10), становится «человеком речистым» – «иш дварим», лидером, «устами поколения», ведь вся книга Дварим – это одна непрерывная речь Моше, произнесённая им за тридцать шесть дней.

Речь («дибур») побеждает эмори («слово»), так как «говорить» – больше, чем «сказать». С праотцами и со всеми, кто был до Моше, Всевышний общался через глагол «эмор»: «И сказал Господь Аврааму…», и только к Моше Он обращается через глагол «дибер»: «И Господь говорил Моше», «Устами к устам говорю Я с ним, и явно, а не загадками…» (Бемидбар, 12:8). Эморийцы тоже пытаются использовать силу речи: в прошлом Сихон захватил земли Моава с помощью Билама, который послал проклятие моавитянам и благословение Сихону: «Поэтому и сказали (йомру) рассказчики притч: «войдите в Хешбон, обстроится он и утвердится, город Сихона. Ибо огонь вышел из Хешбона, пламень из города Сихона, пожрал он Ар-Моав, жителей высот Арнона» (там же, 21:27-28).

Но у Билама было только «слово», а у Моше есть «речь», поэтому Моше говорит: «Господь, Бог наш, говорил нам в Хореве так: … Оборотитесь и двиньтесь, пойдите к горе Эморийца и ко всем соседям его… Смотри, Я дал вам землю эту, идите и наследуйте землю…».

Если бы не грех разведчиков, за Землю вообще не пришлось бы воевать, потому что Всевышний уже дал её евреям, и всё, что им оставалось, это только прийти и унаследовать её. Кроме того, Всевышний обещал: «Ужас Мой пошлю пред тобою и в смущение приведу всякий народ, к которому ты пойдёшь; и обращу к тебе всех врагов твоих тылом. И пошлю шершней пред тобою, и они погонят от тебя Хиввийцев, Ханаанейцев и Хетийцев…» (Шмот, 23:27-28). Но народ Израиля не поверил Господу и пожелал выслать вперёд разведчиков, чтобы осмотреть Землю, не довольствуясь божественным обещанием. И позднее маапилим попытались подняться на гору и войти в Страну, хотя Всевышний сказал им: «не всходите и не сражайтесь, потому что нет Меня среди вас, дабы не были вы поражены пред врагами вашими. …но вы не послушали и воспротивились повелению Господню, и дерзнули взойти на гору». В этот момент евреи теряют силу, данную божественной речью, которой они не вняли, и потому: «И выступили Эморийцы, жившие на горе той, против вас, и преследовали вас, как делают пчёлы (дворим – тот же корень, что и в слове дибер, «далет-бет-рейш» – говорить), и поражали вас на Сэире до Хормы».

Этот образ, уподобление пчёлам, фигурирует только в этом месте. В разделе «Шлах», в первичном рассказе о грехе разведчиков, его нет, потому что, как мы уже говорили, здесь есть противопоставление «амар» и «дибер». Когда евреи не слушают речей (двар) Господа, эморийцы завладевают речью и с её помощью поражают Израиль: «как делают пчёлы (дворим)» – по принципу мера за меру: «И возвратились вы, и плакали пред Господом; но Господь не услышал голоса вашего и не внял вам». Вы не слушали Господа и вспомнили о Нём, и начали взывать к Нему лишь получив удар, но было уже поздно. Вами двигало не искреннее раскаяние, а только страх наказания, поэтому Всевышний не внял вашим словам и слезам, как вы раньше не вняли Ему.

Всякая вещь (давар) в мире держится лишь на силе речений (дибер) Всевышнего, произнесённых Им при сотворении мира, и потому всё и называется «дварим» – «слова», «вещи», «речи», «дела»: «Словом Господним небеса сотворены, и дуновением уст Его – всё воинство их» (Псалмы, 33:6). Вся, представляющаяся нам реальность – это, в сущности, не что иное, как слова Всевышнего (звуковые волны), и не существует никакой более истинной материи. На горе Синай десятью речениями народ Израиля стал народом Господним, и Моше, представитель народа и Господа говорил, и Господь отвечал ему, как сказано: «И звук шофара становился сильнее и сильнее. Моше говорил, и Бог отвечал ему голосом» (Шмот, 19:19).

Но поскольку евреи не послушались слова Господа – грех разведчиков – на повестку дня встала подлинная, физическая война с эморийцем, не ограничившаяся словом. Поэтому Моше чувствует необходимость подбодрить поколение сыновей, показав им, что им нечего опасаться эморийских обитателей Ханаана – ведь они победили наиболее могущественных эморийских царей, Сихона и Ога. Возможно, Господь именно поэтому изначально хотел ввести евреев в страну Израиля через гору эморийца – речь Моше, названного «человеком речи» уничтожила бы (слово «уничтожить», на иврите, происходящее от того же корня, «далет-бет-реш») врагов Израиля.

Но в результате греха речи, совершённого разведчиками – их злословие о земле Израиля (интересно отметить, что на иврите первые буквы слова злословие, ДиБа Раа складываются в слово «речь») – и всем народом, поколению вышедших из Египта суждено умереть в пустыне. Лишь по прошествии сорока лет новое поколение евреев подошло к горе эморийца, и вновь произошёл связанный с речью грех – на сей раз он исходил от самого Моше, который не обратился к скале словами, а ударил по ней. Поэтому и он был наказан невступлением в страну Израиля – теперь, после совершённого им греха, его слово утратило прежнюю мощь и не сможет превозмочь эморийца.

Поэтому евреям пришлось обойти земли Эдома и вступить в страну Израиля из Заиорданья: там, за пределами Ханаана, располагались два эморийские царства, – для победы над ними не надо было вступать в страну Израиля. В результате своего греха Моше пришлось вступить с ними в физическую войну, и лишь после победы над ними, он вновь обретает прежний дар речи и получает возможность обратиться к еврейскому народу, передав ему содержание книги Дварим. Сказанное здесь объясняет, почему Моше начал своё обращение к народу именно с греха разведчиков, а не с первого падения народа после дарования Торы – греха золотого тельца. Ведь изъян в силе речи препятствует вступлению в страну, а грех разведчиков – злословие – был именно грехом речи, и привёл к необходимости физической войны за завоевание страны Израиля, в то время как грех золотого тельца не был связан с речью и поэтому не лишил народ возможности вступления в страну. Сила речи, как мы уже не раз объясняли, – это связующее звено между духом и материей и служит освящению последней. Косная материальность страны Израиля может быть возвышена силой речи – изучением Торы и соблюдением её заповедей.

Это объясняет странный порядок изложения в нашем разделе, который являлся объектом анализа многочисленных комментаторов. Посередине рассказа о грехе разведчиков и вызванной им каре, Тора приводит два следующих стиха: «И на меня прогневался Господь за вас, говоря: и ты не войдёшь туда. Йеошуа, сын Нуна, стоящий пред тобою, он придёт туда; его утверди, ибо он передаст её во владение Израилю. Малютки же ваши, о которых вы говорили, что добычею станут они, и сыны ваши, которые ныне не познали ещё, что добро и что зло – они войдут туда. И им отдам Я её, и они унаследуют её».

Казалось бы, Моше было запрещено возглавлять народ при вступлении в страну Израиля ещё во время событий, связанных с грехом разведчиков, за 38 лет до греха у «вод раздора». Но только в Моавских степях (раздел «Пинхас») Господь сделал преемником Моше Йеошуа, сына Нуна, и возвестил Моше, что он вообще не войдёт в землю. Однако из помещения здесь этих двух стихов следует, что данное решение было принято ещё во время греха разведчиков. Как объяснить это противоречие?

Сказанное выше позволяет понять, почему два эти стиха приведены именно здесь. Тридцать восемь лет тому назад грех речи воспрепятствовал вступлению народа в страну Израиля, теперь он не позволяет войти в страну Моше, который упустил возможность освятить Божье имя, извлекши словом воду из скалы. Но грех речи не затронул Йеошуа, который некогда возразил разведчикам, уверяя народ, что земля очень хороша. Поэтому на него и возложена миссия ввести в святую землю народ Израиля. На протяжении многолетнего периода ученичества Йеошуа продемонстрировал безграничные преданность и терпение. Так, он ждал Моше в течение сорока дней у подножия горы Синай и впоследствии: «И говорил Господь Моше лицом к лицу, как говорит кто с другом своим, и он возвращался в стан, а служитель его, Йеошуа бен Нун, юноша, не отлучался от шатра» (Шмот, 33:11). Поэтому и в разделе «Ваэтханан» сказано: «И Господь прогневался на меня за слова ваши и поклялся, что не перейти мне Иордана и не войти в землю добрую, которую Господь, Бог твой, даёт тебе в удел» (Дварим, 4:21). «Слова ваши» – это грех речи, вызванный злословием разведчиков, который стал причиной столь сурового наказания, которое постигло за грех речи и самого Моше, не сумевшего исправить изъян, нанесённый народом.

«И сказал я вам в то время так: не смогу я один носить вас… Как же мне одному нести тягости ваши, бремя ваше и распри ваши? Изберите себе мужей мудрых и разумных, и известных по коленам вашим, и я поставлю их во главе вас. … И взял я главных из колен ваших, мужей мудрых и известных, и назначил их начальниками над вами: тысяченачальниками и стоначальниками, и пятидесятиначальниками, и десятиначальниками, и надзирателями по коленам вашим».

Из этих слов явствует, что назначение руководителей общины началось уже «в то время» – на второй год после выхода из Египта, перед началом похода в землю Ханаанскую (поскольку это событие упоминается сразу после слов Всевышнего «Оборотитесь и двиньтесь, и придите к горе Эморийца»). Почему же только тогда Моше вспомнил о назначении судей и начальников над народом – ведь еврейский народ в течение целого года располагался станом у горы Синай?

Ещё годом ранее, до Синайского откровения, Итро советовал Моше назначить судей, потому что тот не мог один нести бремя всего народа.

Причём, Моше немедленно последовал совету тестя: «…и сделал всё, что он сказал. И выбрал Моше способных людей из всего Израиля, и поставил их главами над народом: тысяченачальниками, стоначальниками, пятидесятиначальниками и десятиначальниками» (Шмот, 18:24-25).

Этот стих – «сделал всё, что он сказал» – вызывает удивление по двум причинам. Одна из них – противоречие между указанием и исполнением в том, что касается критериев: ведь Итро указал на четыре требования, которым должны соответствовать избранные руководители: быть способными (то есть умеющими добиваться успехов во всех своих начинаниях), богобоязненными, правдивыми и ненавидящими корысть (Шмот, 18:21). Моше же выбирал начальников согласно лишь первому из этих критериев – людей способных.

Второй вопрос – почему в нашей главе Моше, вспоминая о назначении начальников, ни разу не упоминает о том, что это происходило по совету Итро и как будто представляет эту идею как свою собственную?

Сейчас, при повторном рассказе о назначении, Моше сам называет три требования к тому, кто может быть избран руководителем: «мужья мудрые, разумные и известные». В этом перечислении мы не находим ни одного из качеств, названного в своё время Итро. Более того, в действительности, назначая руководителей, Моше выбирает только по признаку «мудрые» и «знатные», поступаясь «разумными». Между тем, при первом назначении судебно-административного аппарата, в разделе «Итро», Моше ставит во главу угла способности.

Различие между первым и вторым рассказом о назначении состоит также в том, что в первом из них Моше просто выбирает способных людей из всех колен: «И поставил их главами над народом… судили народ во всякое время…».

В нашем же разделе сказано, что Моше поставил над народом глав колен – людей мудрых и известных – и лишь после того, как попросил у народа: «Изберите себе» (в противоположность тому, что описано в книге Шмот, где он сам осуществляет назначения, не обращаясь к народу.

Учитывая эти несовпадение и противоречие, мы можем сделать вывод, что тысяченачальники и стоначальники в действительности назначались дважды.

Первое назначение, произведенное по совету Итро, касалось прежде всего тех, кто должен был обеспечить соблюдение законов Торы и судебных законов, полученных Моше от Всевышнего. В тот период следовало научить народ Израиля, как создать судебную систему, которая бы действовала в соответствии с этими законами (законы о рабе-еврее, нанесении имущественного ущерба и телесных повреждений, об убийстве, о передаче собственности на хранение, о ссудах и закладах, о возвращении потери, лжесвидетельстве, предотвращении несправедливого отношения к прозелиту, о трёх праздниках паломничества и заповедях для судей). Кроме этих вопросов, касающихся отношений человека с ближним, судьи также принимали решения и в тех вопросах, которые относились к соблюдению заповедей между человеком и Всевышним: первые плоды урожая, первенцы, продукты, запрещённые в пищу и так далее.

Поэтому было так важно, чтобы руководители были правдивыми и богобоязненными, ненавидящими корысть, а также способными. Моше выбрал из всего этого списка качеств способность и умение достичь успеха – то есть его выбор пал на тех, кто, обладая этим качеством и имея собственное имущество, не нуждается в чужом и равнодушен к деньгам. О них можно сказать, что они гнушаются наживой: имея собственные средства, они не пойдут на предложения тех, кто попытается их подкупить. (Возможно также, Моше просто не смог найти никого, кто отвечал бы всем критериям, перечисленным Итро.)

Но в нашей главе упоминаются события второго года исхода, после построения Скинии, исчисления сыновей Израиля и разделения народа под знамёнами колен, накануне начала похода в землю Ханаана.

Как нами упоминалось в разделе «Бехаалотха», в народе начались жалобы из-за раздела на колена Израиля, в результате которого масса сопровождающих евреев представителей других народов оказались за пределами упорядоченного стана. Это событие дважды вызвало ожесточение в народе, которое выразилось в двух грехах, последовавших один за другим: вначале – грех ропота против Всевышнего, потом – грех прихотей. После этих событий Моше воззвал к Всевышнему: «Не могу я больше носить народ этот, слишком тяжёл он для меня» (Бемидбар, 11:14). Эти слова Моше почти повторяют те, что мы видим в нашем разделе: «И сказал я вам в то время так: не смогу я один носить вас... Как же мне одному нести тягости ваши, бремя ваше и распри?».

Очевидно, что уже в начале похода Моше почувствовал сопротивление своему руководству – после того, как разделил общий лагерь на станы колен. Поэтому он попросил народ найти людей «мудрых, разумных и известных по коленам вашим… и назначил их начальниками над вами».

Способности, правдивость и ненависть к наживе отступают на второй план; на этой стадии нужны столь не знатоки законов, которые станут судить народ, сколь люди, уважаемые в своих коленах, имеющие авторитет, способные принять на себя груз жалоб и претензий, обращённых на одного Моше.

Именно такие – мудрые и разумные – смогут успокоить раздражение и горечь народа.

При повторном назначении Моше выбирает «глав колен», потому что народ, прежде смешанный и рассеянный, уже представляет собой отделённые друг от друга колена, каждому из которых уже требуется свой собственный глава. В дни Итро можно было выбирать руководителей, не учитывая их принадлежность к тому или иному колену, потому что она не имела никакого значения.

Теперь же прежние тысяче- и стоначальники, в подчинении у которых номинально находились представители разных колен, оказывались не у дел; каждый должен был руководить тысячей исключительно из своего колена, ведь теперь деление на тысячи и сотни происходило только в рамках колен. Таким образом, делить народ приходилось заново, и поэтому потребовалось новое повеление: «Выслушивайте брата вашего и судите его сраведливо, каждого с братом его и с пришельцем его. Не различайте лиц на суде: как малого, так и великого выслушивайте; не бойтесь никакого человека, ибо суд – Божий; а дело, которое слишком трудно для вас, предоставьте мне, и я выслушаю его».

Заповеди, касавшиеся ведения суда, уже были получены от Всевышнего в предыдущих разделах. В книге Шмот сказано: «Не отклоняй права неимущего твоего в тяжбе его… И мзды не бери…» (23:6;8).

«Не делайте неправды на суде; не будь снисходителен к нищему и не угождай лицу великому: по правде суди ближнего своего» – читаем мы в разделе «Кдошим», в книге Ваикра (19:15). И также сказано: «…дело трудное доносили Моше, всякое же малое дело судили сами» (Шмот, 18:26). Моше приходится повторять все произнесённые раньше повеления и законы, потому что положение всего народа изменилось, и возникли обстоятельства, которых не было прежде. Каждое колено живёт своей отдельной жизнью, и судья находится внутри этого стана. Он может быть знакомым с любым из истцов или с кем-то из его семьи. Из-за этого во время суда могут возникнуть сомнения в его объективности: не предпочтёт ли он того, с кем ближе знаком, в ущерб справедливости?

Или же он будет опасаться, что весь род проигравшего истца ожесточится против него. Поэтому сказано: «Не бойтесь никакого человека».

Соответственно, изменились и требования к членам административно-судебного аппарата. В дополнение к прежним желательным чертам характера, выделенным ещё Итро, Моше добавил ещё три необходимых: судья должен также быть мудрым, разумным, и известным среди людей из своего стана, ведь от него ожидается и умение успокаивать и устанавливать мир, и в то же время достаточная степень авторитетности и влияния.

Быть может, третьего требуемого качества – разумности – Моше не нашёл ни в ком, поэтому в своём выборе опирался только на два других – «мудрые» и «известные».

Как знать, не из-за отсутствия ли таких людей на руководящих постах не удавалось умиротворить недовольство и ожесточение в народе, которое потом выплеснулось в грехи ропота и прихотей – пока Всевышний не облегчил бремя ответственности Моше за весь народ, передав часть его обязанностей в руки семидесяти старейшин?

«И дал я вам в то время повеление о всех делах, которые вы должны сделать». В нашей главе опять и опять повторяются слова «в то время». Моше движим стремлением закрепить каждое событие за тем временем, когда оно происходило, чтобы избежать противоречий между разными книгами, как это случилось с описанием назначения судей – отличным от того, которое мы находим в разделе «Итро» в книге Шмот (из-за начала похода в землю Ханаана и установления знамён вокруг Скинии). Выше мы отмечали кажущееся противоречие в рассказе про грех разведчиков, в который были включены два стиха: «И на меня прогневался из-за вас Всевышний, сказав мне: и ты не войдёшь туда».

Тогда не было сказано «в то время»: несмотря на то, что в физическом измерении времени со времени греха разведчиков прошло тридцать восемь лет: сущность греха и кара Моше тесно связана с содержанием греха разведчиков, поэтому Моше получает и схожее наказание.

Моше подчёркивает, что ещё перед вступлением в землю Израиля он заповедовал судьям справедливо судить народ Израиля, а всем евреям – жить по законам Торы и соблюдать шестьсот тринадцать заповедей.

«И двинулись мы от Хорева, и прошли всю эту пустыню великую и страшную, которую вы видели, по пути к горе Эморийца, как повелел Господь, Бог наш, и дошли мы до Кадеш-Барнеа. И сказал я вам: дошли вы до горы Эморийца, которую Господь, Бог наш, даёт нам». И снова как мы уже отметили выше, здесь появляются эморийцы, но разве это не противоречит началу раздела, где сказано: «В одиннадцати днях пути от Хорева, через гору Сеир, до Кадеш-Барнеа»?

Следует сказать, что двигались и в самом деле через гору Сеир – через Араву, в восточной части которой находится гора Сеир. Но Моше приводит здесь два возможных варианта вступления в Землю Израиля: один – с восточного берега реки Иордан, который и был реализован в итоге, и другой, который был предложен Господом вначале – через гору Эморийца, то есть, с юга Земли Израиля, через Кадеш Барнеа; этот маршрут не привёл к результату вследствие греха разведчиков.

В этом месте Моше начинает рассказывать поколению сыновей о последствиях греха разведчиков. О различиях между его рассказом здесь и описанием событий в книге Бемидбар см. в комментарии к разделу «Шлах». Однако следует обратить внимание ещё на одну деталь. Почему Моше ведёт свой рассказ, обращаясь к слушателям во втором лице множественного числа, как будто бы они были участниками событий: «Но вы все подошли ко мне и сказали… Но не захотели вы подняться и воспротивились повелению Господа, Бога вашего… И возроптали вы в шатрах ваших…»? Ведь сейчас он обращается не к поколению вышедших из Египта, а к новому поколению – к тем, которые во время описываемых событий были детьми или вообще ещё не появились на свет.

Ответ на этот вопрос состоит в том, что хотя поколение отцов уже ушло в мир иной, тем не менее, среди слушателей до сих пор есть свидетели тех событий – в частности, старцы колена Леви, которые не умерли в пустыне, как было объяснено выше. А также те, которым ещё не исполнилось двадцати лет, но которые уже были в достаточно сознательном возрасте, чтобы понимать происходящее, – возможно, они участвовали в плаче их семей, которые не хотели входить в страну Израиля. К ним-то, в первую очередь, и обращается Моше во втором лице, но при этом создаётся и «эффект присутствия» для остальных слушателей. Этот риторический приём помогает им проникнуться рассказом, и он оказывает на них более сильное воздействие.

«И отступили мы от братьев наших, сынов Эсавовых, живущих на Сеире, от пути на Араву, от Эйлата и от Эцийон-Гевер, и повернули мы, и прошли по пути к пустыне Моав». После греха у вод раздора, смерти Аарона и последующей войны с ханаанейским царём Арада евреи огибают Землю Израиля с юга и с востока и доходят до земли моавитян.

И там тоже Всевышний предостерегает сынов Израиля: «И сказал Господь мне: не враждуй против Моава и не затевай с ним войны, ибо не дам тебе от земли его никакого владения, так как сынам Лотовым отдал Я Ар во владение». Интересно, что говоря о потомках Эсава, Всевышний называет их братьями сынов Израиля: «Ваши братья сыновья Эсава», и также в разделе «Ки теце»: «Не гнушайся Эдомеянином, ибо он брат твой… Дети, которые у них родятся в третьем поколении их, могут войти в общество Господне» (Дварим, 23:8-9).

С другой стороны, о моавитянах и аммонитянах сказано: «Не враждуй с ними и не задевай их», в то время как о потомках Эсава только «не задевай их», – получается, что враждовать с ними можно, нельзя только «задевать их».

Таким образом, выходит следующее распределение: аммонитяне – нельзя враждовать и нельзя задевать (вообще), моавитяне – нельзя враждовать и нельзя затевать войну (но задевать так, чтобы не начиналась война, можно), и эдомитяне – нельзя задевать (никак), но можно враждовать.

Обратим внимание, что в разделе «Ки теце» аммонитяне и моавитяне оказываются перед одинаковым запретом на присоединение к обществу евреев: «Не может войти Аммонитянин и Моавитянин в общество Господне, и десятому поколению их нельзя войти в общество Господне вовеки, за то что не встретили они вас с хлебом и водою на пути, когда вы вышли из Египта, и за то что он нанял против тебя Билама, сына Беора, из Петора Месопотамского, чтобы проклясть тебя. … Не ищи им мира и благополучия во все дни твои, вовеки» (там же, 23:4-7). В то время как эдомитянам запрещено входить в общество только до третьего поколения, а третье поколение уже может войти (то есть, разрешены браки), и не запрещено искать им «мира и благополучия».

Но здесь аммонитяне получают преимущество перед Эдомом: с Эдомом можно враждовать, а с Аммоном запрещено.

Можно предпоожить, что здесь Моше рассказывает о том, что было до перехода по границе земли Моава – до того, как моавитяне и аммонитяне не вышли встречать израильтян хлебом и водой и до того, как моавитяне наняли Билама. На этой стадии вина аммонитян меньше, чем вина Эдома. Однако после того как евреи приходят к земле Моава и жители той земли не дают им хлеба и воды (но вынуждают покупать воду и хлеб у их торговцев, как сказано: «Пищу за серебро продавать будешь мне, и я буду есть, и воду за серебро дашь мне, и я буду пить, только ногами моими пройду я, как поступали со мною сыны Эсава, живущие на Сеире, и Моавитяне, живущие в Аре». После этого статус моавитян и аммонитян падает и становится ниже статуса эдомитян, которым разрешено «прийти в общество Израиля» в третьем поколении.

Но почему же в таком случае Эдом, про которого сказано то же самое, что и про Моав, не обвинён в том, что не встретил еврейский народ хлебом и водой?

Возможно, Эсава оправдывает то обстоятельство, что его потомки до сих пор помнят несправедливость, совершённую, на их взгляд, прародителем евреев по отношению к их предку, поэтому от них и не ожидается дружественного отношения к народу Израиля. Можно предположить, что и слово «брат» употреблено в этом контексте для того, чтобы подчеркнуть, что начало взаимоотношений между этими народами лежит в отношениях между братьями Эсавом и Яаковом. Но Аммон и Моав происходят от Лота, с которым у Израиля нет никакой исторической вражды. Напротив, праотец Авраам спас Лота, когда тот попал в плен во время войны четырёх царей, и спасая его, он сам подвергался риску, и кроме этого, ангелы, которые спасли Лота и его дочерей из Сдома, сделали это ради заслуг Авраама. Вероятно, неслучайно здесь упомянут предок этих народов – Лот: «…так как сынам Лотовым отдал Я Ар во владение» (там же, 2:9). Поэтому отношение этих народов к народу Израиля может быть расценено как неблагодарность, а люди, которым присуще качество неблагодарности, недостойны стать членами общества Господня.

««Теперь встаньте и переправьтесь через реку Зэрэд!» И переправились мы через реку Зэрэд. А времени, что шли мы от Кадеш-Барнеа до переправы через реку Зэрэд, было тридцать восемь лет, пока не перевёлся весь род боеспособных мужей из среды стана, как клялся им Господь. Да и рука Господня была на них, чтобы истребить их из среды стана, пока они не вымерли. И было, когда все боеспособные люди окончательно вымерли из среды народа, говорил мне Господь так: ты проходишь ныне мимо пределов Моава, мимо Ар. И приближаешься к сынам Аммоновым: не враждуй с ними и не задевай их, ибо не дам (ничего) от земли сынов Аммоновых тебе во владение, так как сынам Лотовым отдал Я её во владение».

Как мы видели в разделе «Хукат», предыдущая стоянка была у границы Моава в пустыне восточнее земли Моава (Бемидбар, 21:11). Там было дано повеление не враждовать с Моавом, и там была воздвигнута Скиния, а оттуда они направились к реке Зеред и на той стоянке уже не возвдвигали Скинию, поскольку местность там не равнинная и неудобная для воздвижения соборного шатра и всего расположения по станам (поэтому эта стоянка не упомянута в разделе «Масэй»). Там умерли последние представители поколения вышедших из Египта.

Из этих стихов следует, что евреи пребывали в Кадеш Барнеа после греха разведчиков всего лишь четыре месяца, столько же, сколько оставались во второй раз у вод раздора. …Стало быть, что через четыре месяца после даты греха разведчиков истекли тридцать восемь лет по выходу из Кадеш Барнеа. В месяц кислев сорокового года евреи переходят реку Зеред, в течение двух месяцев завоёвывают земли Сихона и Ога, и тогда происходят история с Балаком, грех служения Пеору и война с Мидьяном.

В начале месяца шват Моше начинает свою речь, записанную в книге Дварим, и заканчивает её седьмого числа месяца адара. В этот день он поднимается на гору Нево, чтобы взглянуть на Землю и после этого умирает. Сыны Израиля оплакивают его тридцать дней, а затем в течение трёх дней разведчики осматривают подходы к Йерихону, и 10 нисана еврейский народ переправляется через Иордан, как сказано об этом в книге Йеошуа (4:19).

«Говорил мне Господь так: Ты проходишь ныне мимо пределов Моава, мимо Ар. И приближаешься к сынам Аммоновым: не враждуй с ними и не задевай их…». Слова «Говорил мне Господь» («говорил» – וידבר) в этой главе появляются впервые. До этого Тора использовала выражение «Сказал мне Господь» («сказал» – ויאמר). Из этого Раши заключает, что в течение тридцати восьми лет после греха разведчиков, то есть всё время, пока поколение пустыни было живо и подвергалось осуждению, Моше тоже страдал из-за этого. И обращённая к нему речь Б-га характеризовалась словом «сказать», указывающим на отдаление, а не словом «говорить», указывающим на близость и любовь. А здесь, впервые за тридцать восемь лет, написано «Говорил мне Господь».

Но такое толкование не отражает буквальный смысл Торы. Слова «И говорил Господь Моше, сказав» встречаются несколько раз в разделе «Корах». Если рассказ о Корахе расположен в тексте Торы в соответствии с временным порядком, то описанные в нём события произошли уже после греха, совершённого разведчиками. И также в разделе «Хукат», где рассказывается о «водах раздора», сказано: «И говорил Господь Моше, сказав: возьми посох… и скажите скале…» (Бемидбар, 20:7-8). Получается, что в течение тридцати восьми лет речь Бога, обращённая к Моше, не раз начиналась с выражения «И говорил». Слова у вод раздора были произнесены всего лишь за восемь месяцев до слов, произнесённых Богом у потока Зеред, приведенных в нашей главе. Поэтому можно сказать, что Моше отдалился от Господа только в эти восемь месяцев из-за произошедшего у «вод раздора», и только в этот период Господь не обращался к нему с выражающими хорошее отношение словами «И говорил…».

Мы уже объяснили в начале этой главы, что есть связь между грехом разведчиков и тем, что произошло у «вод раздора». В обоих случаях это был грех речи. Пока Моше сам не согрешил речью, не было причин для изменения характера речи, с которой Бог обращался к нему. Несмотря на грех разведчиков, произошедший в поколении вышедших из Египта, до личного проступка Моше описание речи Бога, обращённой к нему, начиналось со слова «и говорил». Но когда он согрешил языком у «вод раздора», наказание поколения вышедших из Египта распространилось и на него, и он был лишён расположения Бога, на которое намекает слово «говорил», до тех пор, пока всё это поколение не умерло. Но когда оно умерло, Бог вновь стал обращаться к Моше как раньше, несмотря на его личный грех. Это произошло в знак заслуг нового поколения, не участвовавшего в грехе разведчиков и не злоупотребившего силой слова, ведь Моше был их предводителем, а не частным лицом. И поэтому, когда умерло всё предыдущее поколение, повествование о речи Бога, обращённой к Моше у потока Зеред, вновь стало начинаться со слов «Говорил мне Господь», указывающих на Его близость и любовь.

И именно здесь Моше разъясняет новому поколению причины, из-за которых евреи воздержались от захвата Эдома и Моава. В разделе «Хукат» рассказывалось о том, что Эдом вышел навстречу евреям «с народом многочисленным и рукою сильною», а Израиль обошёл его стороной. И можно было бы подумать, что Израилю пришлось обойти Эдом из-за того, что у Бога не было достаточно сил для завоевания Эдома евреями. (В разделе «Хукат» нет запрета провоцировать войну с Эдомом, Моавом и Аммоном, а только сказано, что народ обходит их стороной, не вступая в конфликт.) Когда евреи обходили землю Эдома, их терпение истощилось, и они стали обвинять Бога и Моше в нехватке воды и хлеба, за что были наказаны жалящими змеями. Возможно они стали роптать именно из-за непонимания того, почему им пришлось обходить землю Эдома, а не идти через неё по короткой дороге.

Если бы Моше тогда рассказал им о запрете провоцировать начало войны с этими народами, они бы подумали, что это только отговорка, приведенная из страха перед силой этих народов. Однако Моше промолчал и не объяснил им истинную причину своих действий, чтобы они научились полагаться на Бога без всяких объяснений. Теперь же, когда они захватили земли Сихона, Ога и Мидьяна, он смог им рассказать о повелениях, помешавших захватить земли Эдома и Моава, располагавшиеся на их пути в Землю Израиля, потому что они собственными глазами видели, как Бог поверг перед ними значительно более могущественных царей (ведь Сихон победил Моав и захватил половину его земель). Теперь они поняли, что повеление не провоцировать войну с Эдомом, Моавом и Аммоном, о котором говорит Моше в этой главе, действительно существует.

И они усвоили на будущее, что надо не мучаться подозрениями, а полностью полагаться на Бога, даже без объяснений. Укрепление веры особенно важно для входящих в Землю Израиля, ведь только благодаря вере народ Израиля может завоевать Ханаан.

««Встаньте, двиньтесь и перейдите реку Арнон; смотри, Я предаю в руку твою Сихона, царя Хешбона, эморея и землю его: начинай завладевать ею, затеяв с ним войну. С сего дня начну я наводить страх и ужас пред тобою на народы под всем небом; те, которые услышат весть о тебе, встревожатся и затрепещут пред тобою». И послал я послов из пустыни Кдемот к Сихону, царю Хешбона, со словами мира, чтобы сказать: дай мне пройти через землю твою, только по дороге пройду я, не сверну ни вправо, ни влево…».

Если Господь повелевает евреям не провоцировать Эдом, Моав и Аммон на войну, здесь упоминается прямое повеление затеять войну с Сихоном. Видимо, это служит задаче создания психологического эффекта. Сихон – могущественный царь, создавший региональную державу и захвативший половину земель Моава; победа над ним должна произвести огромное впечатление на все народы, населяющие страну Израиля. Но почему же тогда Моше посылает к Сихону послов с предложением позволить ему мирно пройти через его землю? Господу приходится ожесточить сердце Сихона, чтобы его страна была унаследована еврейским народом: «Но не возжелал Сихон, царь Хешбона, дать нам проход у себя, потому что Господь, Бог твой, ожесточил дух его и сделал сердце его упорным, чтобы предать его в руку твою, как это ныне».

И даже после этого Господь еще раз повторяет Своё повеление Моше: «И сказал мне Господь: смотри, Я начинаю предавать тебе Сихона и землю его; начинай завоёвывать и овладевать землёю его». В дополнение к этому, Сихон сам переходит в наступление, так что евреи оказываются вынуждены вступить в сражение. Следует отметить: второе повеление Моше вводится словом «сказал Господь» (в то время как первое вводится словом «говорил»), что, как мы говорили выше, выражает отдалённость. Возможно, это указывает на то, что Господь гневается на Моше за то, что он не исполнил Его первое повеление. Почему же Моше медлил? И что бы произошло, если бы Сихон согласился на его требование? (Заметим, что в разделе «Хукат» повеление завоевать землю Сихона не упомянуто. Там только рассказано про отправку послов. В комментариях к тому разделу мы разъяснили причины различий в изложении событий там и здесь.)

Дело в том, что Сихон завоевал половину земель Моава, от ручья Арнон до северного побережья Мёртвого моря, хотя эта территория по-прежнему звалась землёй Моава. Моше полагал, что слова «смотри, я предаю в руку твою Сихона и землю его» относятся только к тем районам, которые изначально принадлежали Сихону, но не захваченные им земли Моава. Поэтому он считает себя не вправе атаковать Сихона на территории, некогда принадлежавшей Моаву, и решает достичь соглашения, которое позволит евреям перейти через эти земли с тем, чтобы объявить войну Сихону впоследствии. Эта оценка ситуации не меняется и после отказа Сихона; Моше решает обогнуть земли Моава с востока с тем, чтобы достичь изначальной страны Сихона и затем оттуда войти в страну Израиля. Поэтому во втором обращении Господа к Моше слово «земля его» упомянуто дважды, словно указывая как на исконные земли Сихона, так и на те, что были присоединены к его царству. Атака со стороны Сихона кладёт конец колебаниям и облегчает ход войны, позволив сосредоточить все силы в одном месте. «И предал его нам Господь, Бог наш, и мы поразили его и сынов его, и весь народ его».

После победы над Сихоном – «и повернулись мы, и взошли по дороге к Башану, и вышел Ог, царь Башанский, против нас, он со всем народом своим на битву при Эдреи». Здесь не упомянута отправка разведчиков в Язер, о которой рассказано в разделе «Хукат»: «И послал Моше разведать Язер, и взяли они пригороды его, и прогнали бывшего там эморея» (Бемидбар, 21:32). Видимо, Моше опускает эту деталь, потому что его речь подчинена основной цели – укрепить дух еврейского народа перед вступлением в страну Израиля, показав, что они могут во всём положиться на Господа. Зачем, однако, Моше вообще отправил соглядатаев в Язер? Разве он не был уверен в помощи Господа в ходе предстоящих военных действий? Видимо, его целью было не выведать способы подхода к городу, а разобраться в демографической ситуации в нём: был ли он населён эмореями, относившимися к числу ханаанейских народов, или же аммонитянами и другими народами – что оказывало прямое влияние на ведение войны.

После рассказа о военных победах, Моше переходит к теме радела земли. Моше возвращается к рассказу раздела «Матот» об условии, предъявленном им коленам Гада и Реувена: «Первыми ступайте впереди братьев ваших, сынов Израилевых, все мужественные. Только жёны ваши и дети ваши, и скот ваш – знаю, что скота у вас много – пусть останутся в городах ваших, которые я дал вам». Моше не упоминает о имевшихся у него сомнениях, поскольку стремится поддержать единство в народе; к тому же, как рассказано в разделе «Матот», представителям колен Гада и Реувена удалось убедить его в своей преданности Господу. Поэтому сейчас он стремится укрепить взаимосвязь между разными коленами и избежать нареканий со стороны других колен. С этой целью он особо оговаривает длительное время пребывания их воинов в стране Израиля: «Доколе не доставит Господь покоя братьям вашим, как вам, и доколе не овладеют они также землёю, которую Господь, Бог ваш, даёт им за Иорданом; тогда возвратитесь вы каждый в своё владение, которое я дал вам». В то время как в разделе «Матот» он говорит только об их пребывании до завоевания земли, не до её разделения (Бемидбар, 32:29). Дело в том, что колена Гада и Реувена сами вызвались остаться в стране Израиля вплоть до окончания радела земли между их братьями: «Не возвратимся в дома наши, пока не расселятся сыны Израиля каждый в наделе своём» (Бемидбар, 32:18). Таким образом, Моше хочет подчеркнуть здесь их готовность помогать своим братьям.

«И Йеошуа заповедал я в то время так: глаза твои видели всё, что сделал Господь, Бог ваш, с двумя царями этими; то же сделает Господь со всеми царствами, через которые ты будешь проходить. Не бойтесь их, ибо Господь, Бог ваш, Сам сражается за вас». Во время переговоров с представителями колен Гада и Реувена Моше обращается к Йеошуа, чтобы тот не думал, что требование непременного участия колен Гада и Реувена в войне, вызвано неуверенностью в Божьей помощи или скудостью ресурсов. «Господь, Бог ваш, Сам сражается за вас» – стало быть, вопрос о численности армии довольно второстепенен. При этом, однако, важно, чтобы все двенадцать колен воевали вместе во имя Неба. Единство народа Израиля во имя Господа приведёт к тому, что Он дарует евреям быструю победу над всеми врагами. Именно поэтому участие колен Гада и Реувена в военных действиях столь существенно.

Раздел, который начинается со слов (ДВаРим) и переходит к речам (ДиБуРим), завершается разгромом (аДБаРа) эморийских царств. Весь этот раздел призван поднять дух народа Израиля перед вступлением в Ханаан под предводительством Йеошуа, который сменит Моше. Поэтому столь существенное место в нём занимает рассказ о грехе разведчиков. Изначальное вступление в Ханаан было отложено из-за греха речи; то, что требуется ныне от нового поколения – полагаться на Господа и не следовать по пути своих отцов. Тогда они унаследуют землю, ибо «Господь, Бог ваш, Сам сражается за вас».

2022

Не кто иной как сам Моше сказал Богу, когда Он хотел сделать его Своим посланником: «Человек я не речистый… я тяжелоуст и косноязычен» (Шмот, 4:10). И в результате роль оратора была отдана Аарону: «И он будет тебе устами, а ты будешь ему вместо Бога» (там же, 4:16). Однако теперь, после смерти Аарона, Моше произносит перед народом всю книгу Дварим: «Вот слова («дварим»), которые говорил Моше всему Израилю…» (Дварим, 1:1).

В самом начале своего повествования Моше рассказывает о грехе разведчиков. Именно этот грех, связанный с речью, а не грех золотого тельца, осуществлённый в деянии, привёл к тому, что евреи сорок лет скитались по пустыне, а день, когда он произошёл, стал днём несчастий и траура во всех поколениях. Это вызывает недоумение – разве идолопоклонство не хуже злословия?

Дело в том, что в пустыне – в отличие от страны Израиля – служение Богу осуществлялось, в основном, посредством речи. Там не надо было обрабатывать землю и зарабатывать себе на хлеб. Народ был погружён в изучение полученной им Торы. Поэтому именно в пустыне грех, связанный с речью, несёт столь тяжкие последствия, и именно в пустыне Моше обретает ораторские способности. Когда же Моше, вопреки повелению Господа, отказывается от речи, – не обращается со словами к скале, но ударяет по ней посохом (Бемидбар, 20:7-13) – он лишается возможности войти в страну Израиля.

В самом деле, основная роль предводителя связана с речью, посредством которой он наставляет народ и излагает указания. Поэтому мудрецы называют вождя народа оратором: «В каждом поколении есть один оратор, их не может быть двое или трое» (Талмуд, Санедрин 8а). А поскольку предводитель черпает свою силу в народе, во главе которого он стоит, между ними возникает взаимовлияние. Поэтому греховная речь разведчиков – злословие о земле Израиля, в которое был вовлечён весь народ, – повредила и речи Моше, из-за чего он не вступил в страну Израиля, так же как не вошло в страну и всё поколение разведчиков, умершее в пустыне.

Это объясняет один непонятный момент в нашем разделе. Рассказав о грехе разведчиков, Моше говорит: «И на меня прогневался Господь из-за вас, говоря: «И ты не войдёшь туда. … Малютки же ваши, о которых вы говорили, что добычею станут они, и сыны ваши, которые ныне не познали ещё что добро и что зло, – они войдут туда, и им отдам Я её, и они унаследуют её»» (Дварим, 1:37-39). Казалось бы, отсюда следует, что наказание на Моше было наложено уже после греха разведчиков, во второй год после исхода, а не в сороковой, в результате греха у «Вод раздора», как то сказано в разделе «Хукат».

Это можно объяснить в соответствии со сказанным нами выше. Если бы не греховная речь поколения разведчиков, то не произошло бы никакого сбоя и в речи Моше. Или, во всяком случае, этот грех (произойди он на сорок лет раньше) не привёл бы к таким трагическим последствиям для него самого и не помешал бы ему оставаться во главе народа и после вступления в землю обетованную. Ведь если бы грех Моше произошёл сорок лет тому назад, его наказание стало бы наказанием всего народа, который нуждался в нём как в предводителе и, памятуя об исходе, полагался только на него. Однако в результате греха разведчиков в страну Израиля вступает не поколение вышедших из Египта, а их дети – сорок лет спустя. Это поколение сформировалось в пустыне, люди эти не испытали всех тягот египетского рабства и не были спасены Моше, поэтому они не ощущают такой зависимости от него, и Йеошуа, сын Нуна, становится для них легитимным предводителем народа.