В предыдущем разделе рассказано, что евреи, получив откровение Бога на горе Синай, обратились к Моше с просьбой, чтобы в дальнейшем он, а не Бог, сообщал им заповеди: «…пусть не говорит с нами Бог, а то умрём» (Шмот, 20:16). В разделе «Ваэтханан» Моше сообщает ответ Бога на эту жалобу народа: «…и сказал мне Господь: слышал Я голос речей народа сего… хорошо всё, что они говорили. … Иди, скажи им: возвратитесь в шатры свои. Ты же стой здесь при Мне, и Я изреку тебе всю эту заповедь, и уставы, и законы, каким ты будешь учить их, чтобы они исполняли их на земле, которую Я даю им во владение» (Дварим, 5:25-28). И наш раздел действительно касается всех законов, которые Господь заповедал Моше сразу после дарования Торы на горе Синай. На их основе Моше заключил завет между Израилем и Творцом, о чём рассказано в конце раздела. А затем он взошёл на гору Синай на сорок дней и сорок ночей – для получения первых скрижалей завета и заповедей о Скинии и изучении Торы.
Но прежде, чем изложить законы, на основе которых был заключён завет c народом Израиля, Господь говорит Моше: «Не делайте при Мне богов из серебра и богов из золота не делайте себе» (Шмот, 20:20). И отсюда вопрос: ведь это происходило непосредственно после того, как народ Израиля получил десять заповедей и, в том числе: «Я Господь Бог твой», «да не будет у тебя других богов предо Мной» – почему же это было повелено снова? Но если внимательно присмотреться к словам Торы, можно обратить внимание на значительное отличие: в Декалоге сказано «предо Мной», а в последующем обращении Бога к Моше – «при Мне». Таким образом, вторая из Десяти Заповедей означает запрет иметь других Богов вместо Господа, служить им, а не Ему. А затем добавлено, что запрещено и иметь других Богов «при Господе» – для одновременного служения Творцу и другим богам, как, например, в христианстве, а также во время совершения греха золотого тельца.
Поклоняющиеся тельцу в сущности хотели служить Господу и вовсе не думали, что телец – это Бог, видя в нём замещающего Моше посредника для служения Творцу. Вот почему Бог ещё до восхождения Моше на гору Синай на сорок дней и сорок ночей предостерегает еврейский народ от подобного греха. При этом Тора особо отмечает запрет делать «богов из серебра и золота» – и это также прямая аллюзия на золотого тельца.
Затем Всевышний сообщает Моше, что в отличие от окружающих народов, которые приносят своим золотым и серебряным божкам жертвы на золотых и серебряных жертвенниках, евреям следует возвести простой и скромный алтарь из земли или камней для принесения всесожжений и мирных жертв. С темой скромности связано также запрещение подниматься на жертвенник по ступеням – чтобы не открыть наготу. И всё это подготовка к завету между Богом и народом Израиля. Для этой цели Моше возводит жертвенник и приносит на нём всесожжения и мирные жертвы, и окропляет кровью алтарь и народ Израиля. Законы, излагаемые в нашем разделе, становятся основой завета народа с Господом, в результате которого еврейский народ будет принадлежать Господу. Рассказом о заключении этого завета – после того, как Моше записал все эти законы в «книгу завета» и прочитал её народу – и заканчивается наш раздел.
Нам предстоит выяснить, почему в основу завета легли именно те законы, которые излагаются в разделе «Мишпатим», а не прочие заповеди Торы, которые подробно описаны в остальных её частях.
В сущности, в заповедях нашего раздела Бог проявляет Своё Присутствие среди народа Израиля – как было сказано Моше, когда он сорок дней и ночей находился на горе Синай. Там ему было поведано содержание разделов «Трума» и «Тецаве», относящихся в основном к созданию Скинии и её утвари, а также посвящению её служителей и изготовлению их одежд. Почему же именно законы нашего раздела необходимы для создания Скинии и Божественного присутствия в среде народа Израиля?
Большинство заповедей нашего раздела относятся к отношениям между людьми; по большей части, они служат трансформации общества рабов, привыкших к безоговорочному подчинению, в независимый, свободный народ. Евреев нужно было оторвать от привычного им образа жизни и изменить всю совокупность общественных отношений, к которой они привыкли в Египте, когда зависели во всех сферах своей деятельности от египетских правителей и законов, и мыслили категориями египетской культуры. И все заповеди раздела «Мишпатим» направлены на то, чтобы отделиться от египетской культуры и создать образцовое общество, которое станет примером для всех народов и, приведёт к освящению имени Бога в мире. Поэтому данные заповеди устанавливают завет между народом Израиля и Богом, делая возможным Его Присутствие и создание Скинии.
Понятно, таким образом, почему раздел «Мишпатим» начинается с темы рабства, имеющей центальное значение для разрыва с египетской цивилизацией. Ибо, в отличие от положения дел в Египте, в еврейском обществе раб имеет права, предписано заботиться обо всех его нуждах, и запрещается его обижать. Кнечной целью является полное избавление народа Израиля от института рабовладения, поэтому время пребывания еврея в рабстве ограничено шестью годами, а на седьмой год он должен быть освобождён. Ограничение рабства связано с противопоставлением шести дней творения субботнему дню, а также шести лет полевых работ – седьмому году, когда земля отдыхает (эти темы упомянуты в нашем разделе ниже). Таким образом, эти законы напоминают рабовладельцу, что истинный господин всех людей – это Бог, Который также покоился в седьмой день.
Господь вывел еврейский народ из дома рабства не для того, чтоб мы были рабами рабов. Если раб любит своего господина и жаждет остаться в рабстве, то «пусть приведёт его господин его к судьям и подведёт его к двери или к косяку, и проколет ему господин его ухо шилом». Подобно прокажённому («МеЦоРА»), который остаётся в одночестве за пределами стана народа Израиля, тот, чьё ухо будет проколото («НиРЦА»), отделяет себя от всего народа.
Это же относится и к еврейке, отец которой продал её в рабство из-за тяжёлого материального положения семьи. В данном случае речь идёт о жертве принуждения, оказавшейся в рабстве не по доброй воле, – в отличие от человека, который сам решает продать себя в рабство. Поэтому ей не надо ждать шесть лет возможности освободиться. Такая девочка сможет выйти на свободу, как только у неё появятся первые физиологические признаки созревания.
После этого Тора приводит несколько заповедей, которые на первый взгляд вляются частью Декалога. Почему Тора находит нужным вернуться к ним?
«Кто ударит человека так, что тот умрёт, да будет он предан смерти»; «Если же кто злонамеренно умертвит ближнего своего лукаво, то от жертвенника Моего бери его на смерть» – разве это не относится к заповеди «не убий»?
«И кто ударит отца своего или мать свою, того должно предать смерти»; «и кто проклинает отца своего или мать свою, того должно предать смерти» – разве это не часть заповеди о почитании родителей?
«И кто украдёт человека и продаст его, и он найден будет в руках его, должен быть казнён смертью» – разве это не охватывается заповедью «не укради»?
Как мы уже объясняли выше, Декалог содержит в себе общие заповеди, обязанность следовать которым является нравственным императивом, не обусловленным наказанием или принуждением суда. Они распространяются и на еврея, живущего в чуждой среде. Здесь же Тора описывает социум народа Израиля, основанный на её законах. Такое общество должно карать за нарушение этих запретов, чтобы создать сдерживающий фактор и укрепить свои основы. Суд обязан вынести смертный приговор тому, кто после расследования свидетельских показаний будет признан виновным в преднамеренном убийстве, и отправить в изгнание совершившего непреднамеренное убийство. Казнью караются также побои и проклятия родителей, чтобы укрепить представление о крайней тяжести соответствующих грехов.
Общество обязано также воспрепятствовать причинению телесного ущерба – этому посвящён ряд излагаемых далее законов, направленных на поддержание правопорядка и исправление вреда, причиняемого людьми, которые поднимают руку на своего ближнего, будь то свободный человек или раб. Затем Тора переходит к правилам возмещения ущерба в тех случаях, когда он был нанесён не самим человеком, а его имуществом (например, быком, или вырытой им ямой, в которую упал прохожий). Оказывается, владелец имущества не может уйти от ответственности, и обязан компенсировать ущерб. Далее рассматриваются законы о краже и о хранении чужого имущества. Здесь же приведен и закон о совращении девственницы – поступок, у которого помимо очевидного нравственного, есть и материальный аспект, связанный с трудностями, которые будут ожидать жертву соблазнителя при вступлении в брак; поэтому здесь этот грех рассматривается как разновидность кражи.
Однако посреди комплекса законов, регулирующих взаимоотношения между людьми, приведены повеления, казалось бы, совершенно оторванные от социальной тематики контекста: «Колдуньи не оставляй в живых. Всякий скотоложец да будет предан смерти. Жертвующий богам, кроме одного Господа, да будет истреблён». Эти заповеди приводятся и в других местах Торы. Так, в разделе «Шофтим» излагаются запреты на разнообразные виды колдовства и магии: «Да не найдётся у тебя… ни кудесника, ни волхва, ни гадателя, ни колдуна, ни заклинателя, ни вызывающего духов…» (Дварим, 18:10-11). Почему в нашем разделе речь идёт именно о «колдунье»? Неясно также, почему из комплекса законов, связанных с недозволенными половыми связями, здесь говорится именно о скотоложестве, а из разнообразных законов, направленных на борьбу с языческими практиками, избран именно запрет на жертвоприношения языческим богам?
Дело в том, что хотя три приведенные здесь запрета относятся к сфере отношений человека с Творцом, в них ярко выражен и социальный аспект. В древнем мире в случае конфликта люди зачастую искали справедливости не в суде, а у колдуний, прося у них проклясть или свести в могилу обидчика. Понятно, таким образом, почему запрет на колдовство приводится именно здесь – Тора показывает, что в еврейском обществе нет места подобным социальным институтам альтернативного восстановления справедливости.
Запрет на скотоложество приводится здесь – ещё до подробного перечня запрещённых половых связей – потому что принуждение животных к половому контакту нарушает запрет причинять им страдания; к тому же, это явление разрушает институты брака и семьи. Также и запрет жертвоприношений языческим богам приведён здесь, потому что бессмысленные убийства животных и причинение им страданий запрещены Торой сами по себе, а не только как часть языческого ритуала. В этой связи можно отметить, что использование животных для жертвоприношений Господу имеет прямо противоположную направленность, принося пользу и людям, исполняющим заповедь, и душе животного, поднимающейся к небу во исполнение воли её Творца.
Затем в разделе вновь возникает тема притеснения вдовы, сироты и пришельца. Тора подчёркивает: «И чужеземца не притесняй и не угнетай его, ибо чужеземцами были вы в земле Египетской». Тому, кто сам подвергался притеснениям, часто бывает свойственно при возможности угнетать и преследовать других. Эта ситуация отражена и в идиоматическом выражении «раб, который правит» – бывший раб, который, придя к власти, переносит прошлое отношение к себе на своих подчинённых и на тех, кто слабее его, что является продолжением культурных кодов, вынесенных из Египта.
Поэтому Израиль получает особое наставление – искоренить из своей среды жестокость, характерную для египетских нравов. Запрещено брать процент со ссуды, поскольку это создаёт зависимость должника от заимодавца, – как сказано: «…и должник – раб заимодавца» (Притчи, 22:7). И здесь закон Торы также направлен на предотвращение рабской зависимости, которая создаётся посредством ссуд и залогов, и подчёркивает необходимость милосердного отношения к бедняку. Заметим, что выражение, которое употреблено в стихе Торы, в котором говорится о взятии в залог одежды бедняка, напоминает сказанное в начале главы о нанесении повреждений ближнему: взять в залог одежду у бедняка, это всё равно как нанести ему побои – «Ибо она единственный покров его; она одеяние тела его: в чём будет он спать?».
После этого Тора переходит к законам о почитании судей и старейшин народа – иначе, если эти законы не будут соблюдаться, в обществе воцарятся анархия и хаос. Это законы общественной регуляции, призванные поддержать порядок в обществе. Сказано: «Судей не злословь и князя в народе твоём не проклинай». Слово «судей» в данном контексте имеет двойной смысл: оно совпадает с именем Бога (на иврите: судьи – то же слово, что и «Бог» – прим. перев.), поэтому начало этого стиха можно прочитать как «Бога не злословь». Его обычное понимание означает, что следует относиться с уважением к судьям и принимать вынесенные ими решения, даже если они приходятся не по нраву.
Далее в разделе возникает тема благодарности, обязанности человека по отношению к тому, кто совершил для него добро – этический принцип, лежащий в основе исправного функционирования общества. Начинается это с обязанности испытывать благодарность к Творцу, и продолжается в отношении людей и даже животных. Заповеди о посвящении Госпрду первинок плодов и первенцев людей и животных напоминают нам о чудесном спасении первенцев во время последней из казней египетских и о том, что исход из Египта совершился в первый весенний месяц, в который собирают первый урожай (ячменя). Чудеса, сопровождавшие исход евреев из Египта, носили сверхъестественный характер, и в данном контексте возникает число восемь, связанное с проявлением чудесного, противоречащего законам природы, которым соответствует число семь: «Семь дней пусть будет он при матери своей, а в восьмой день отдавай его Мне».
«И людьми святыми будете у Меня; и мяса растерзанного зверем в поле не ешьте: псам бросайте его». Помимо повеления народу Израиля блюсти святость, отделяющего его от семидесяти народов, указание отдавать растерзанное зверем псам напоминает о том, что собаки евреев не лаяли во время казни первенцев, что создавало особый контраст между «воплем великим по всей земле Египетской» и безмятежным покоем в местах обитания евреев: «У всех же сынов израилевых не пошевелит пёс языком своим ни на человека, ни на скот, дабы вы знали, что делает Господь различие между египтянами и Израилем» (Шмот, 11:7).
Далее совершается переход к порокам, свойственным любому человеческому обществу: «Не разноси ложного слуха» – в любом человеческом обществе распространено злословие, разрушающее его изнутри и наносящее вред его членам. Это напоминает третью из десяти заповедей – запрет упоминать имя Господа всуе, про который говорится: «Не очистится имя того, который произносит имя Господа всуе», – это единственная из десяти заповедей, в контексте которой упоминается наказание за её нарушение. Также и со злословием – пороком, в котором изначально заложен механизм возмездия: общество, в котором оно распространено, разрушается изнутри.
«Не давай руки твоей нечестивому, чтобы быть свидетелем о неправде. Не следуй за большинством на зло». Опять-таки, это склонности, заложенные в человеческой природе: всегда существует соблазн связаться с нечестивыми для того, чтобы стать сильнее других, и примкнуть к большинству, испытав чувство принадлежности к коллективу, даже если известно, что справедливость не на его стороне, и что сильные преследуют слабых. Эта тенденция проявляется в хорошо известном всем страхе оказаться в меньшинстве, плыть против течения. А с другой стороны: «И нищему не потворствуй в тяжбе его» – то, что человек слаб и неимущ, не означает, что он всегда прав и нужно автоматически становиться на его сторону. Как известно, люди нередко ссылаются на трудное детство и тяжкие условия жизни, находя в этом оправдание своим неблаговидным поступкам.
После этого происходит переход на новый уровень нравственного закона: Тора излагает заповеди, противоречащие естественным наклонностям и требующие их преодоления. Так, «если застанешь быка врага твоего или осла его заблудившимся, должен ты возвратить его ему» – вопреки естественному желанию порадоваться несчастью врага, ты должен оказать ему помощь.
Теперь наш раздел переходит к заповедям, обращенным к главам народа и судьям, на которых возложена задача вести евреев на пути из рабства к обществу свободных людей. Они должны судить народ по справедливости, а не как это делалось в Египте, где всё зависело от статуса судящихся, когда принадлежащий к высшим слоям мог делать с людьми низкого происхождения всё, что ему заблагорассудится, никому не давая отчёта.
Поэтому сказано: «Не отклоняй права неимущего твоего в тяжбе его», хотя он слаб и некому за него заступиться. Помни, над тобой, судьёй, есть суд Всевышнего, Который знает, что у тебя на сердце, знает, подкуплен ли ты, или судишь непредвзято, и Он будет судить тебя по делам и по чистоте помыслов твоих. «Сторонись неправды и невинного и правого не умерщвляй, ибо Я не оправдаю виновного». Судья должен быть особенно осторожен, ибо Всевышний не признает виновного невиновным, и Ему известно, что на сердце у судьи, не извращает ли он суд. «И мзды не принимай, ибо мзда ослепляет зрячих и извращает слова правых». Даже если подкуп, на первый взгляд, не влияет на решение судьи, и он всё равно, ещё до получения взятки, собирался вынести решение в пользу дающего её, и тогда судье запрещено принимать от одной из сторон какие-либо знаки внимания! Потому что любая мзда пагубно влияет на всю систему правосудия в Израиле. «И чужеземца не притесняй… ибо чужеземцами были вы в земле Египетской». Казалось бы, запрет притеснять чужеземца уже упомянут выше, зачем же его повторять? Но здесь речь идёт о главах народа, а там – о частных лицах. Здесь национальным лидерам заповедано благосклонно принимать пришельцев, которые присоединяются к народу Израиля, и заботиться о том, чтобы к ним хорошо относились и не обижали их. Ибо образцовое общество узнаётся по тому, как в нём относятся к чужестранцам и прозелитам, не поступают ли с ними так, как египтяне поступали с евреями.
А теперь в нашем разделе упоминаются две заповеди, которые Тора подробно излагает и в других местах – седьмого года и субботы. На первый взгляд, непонятно, как они связаны с социальной направленностью, которая окрашивала все излагаемые до сих пор законы.
Законы седьмого года подробно изложены в разделе «Беар», а требованию соблюдать субботу посвящена четвёртая из Десяти заповедей.
Что касается седьмого года, в нашем разделе не упомянуты все те запреты, которые перечислены в разделе «Беар» – запрет пахать, сеять и жать в седьмой год – а только сказано, что запрещено собирать плоды и всходы, и следует оставить их беднякам народа твоего. Таким образом, мы видим, что здесь субботний год упомянут в связи с его социальным аспектом – заботой о бедняках – а не с галахическими запретами обрабатывать землю в седьмой год, о которых подробно говорится в разделе «Беар», посвящённом вопросу святости Земли Израиля.
Также и суббота упомянута здесь главным образом в связи с социальным значением установления дня отдыха – «чтобы отдохнул вол твой и осёл твой, и передохнул сын рабы твоей и пришелец». В отличие от этого, в десяти заповедях на перый план выходит галахический контекст запрета работы в субботу: «День седьмой – суббота – Господу, Богу твоему: не делай никакого дела… ибо в шесть дней создал Господь небо и землю… и почил в день седьмой».
Затем раздел подытоживает приведенные выше законы предостережением исполнять их со всей тщательностью и вниманием: «И во всём, что сказал Я вам, остерегайтесь…», потому что эти законы сохранят вас как единый народ – «и имени других богов не упоминайте: да не слышится оно из уст ваших». Даже при торговых и деловых контактах с другими народами не побуждайте их клясться именами их идолов для заключения сделок, а распространяйте веру в Единого Господа при каждом соприкосновении с другими народами.
И теперь, для усиления чувства близости к Всевышнему всей общины Израиля, они получают заповедь отмечать три праздничные даты в году, когда весь народ должен собраться вместе в Скинии или в Храме.
Каждый из этих праздников представляет собой важный этап годового сельскохозяйственного цикла: весенний месяц авив и праздник Песах – приношение первых в году колосьев ячменя; Шавуот – праздник жатвы первых колосьев пшеницы; Суккот – праздник собирания плодов – маслин и винограда.
«Три раза в год пусть является всякий возмужалый у тебя пред лицо Владыки Господа. И пусть не являются пред лицо Моё с пустыми руками».
Каждый из сыновей Израиля, достигший совершеннолетия, должен возложить на алтарь свидетельство своей признательности – таким образом вся община сможет выполнить заповедь благодарности Всевышнему за все благодеяния, которые Он оказал.
Эти дни – когда весь народ собирается в Скинии или в Храме и все участвуют в совместном праздновании перед лицом Всевышнего – объединяют священной связью всех сыновей Израиля, все части общества.
Поэтому все приносят в дом Господень плоды труда, выращенные на своих полях («первые плоды земли твоей»), утверждая тем самым, что видят в них прежде всего дар свыше.
Первые плоды урожая уже были упомянуты в нашем разделе: «С первыми плодами урожая твоего и с долей своей посвящённой не запаздывай». Однако там это повеление относилось к той группе заповедей, которая регулирует отношения между людьми. Давать священникам пожертвования следует незамедлительно: это их средства существования, ведь они не имеют собственного земельного надела.
В нашем же стихе говорится о восхождении в Скинию или в Храм – то есть, о связи народа со Всевышним.
Cовместные праздники трижды в год, когда весь народ собирался вместе в Храме, способствовали как сохранению единства народа, так и ощущению глубокой связи народа с Творцом.
Не случайно Тора использует именно это выражение: «Три раза в год да является всякий возмужалый у тебя пред лицо Владыки Господа».
Первые законы, о которых повествует наш раздел, посвящены отношению господина к его рабу. Но содержание приведенного стиха посвящено противоположной идее – теме, проходящей красной нитью через все излагаемые в разделе законы: превращение скопления рабов в общество свободных людей, единственный господин которых – Всевышний. Поэтому сразу же за этими словами следует заповедь: «Не ешь при квасном жертвы моей, и да не останется тук праздничной жертвы моей до утра». В миг, когда сыновья Израиля освободились от египетского рабства, они стали рабами одного лишь Владыки Господа (это случилось в ночь казни первенцев, когда ели опресноки, потому что тесто не успело закваситься). Поэтому не должно остаться тука праздничной жертвы до утра после той же ночи – утром мы уже были изгнаны и вышли из Египта в большой спешке.
Эти две заповеди были даны народу Израиля в память о переходе из статуса рабов египтян в положение неподвластных другим рабов Всевышнего.
Сразу же за этими двумя заповедями, как бы завершая их, без всякого перехода следует заповедь «не варить козлёнка в молоке его матери».
Этот запрет мы встречаем в Торе ещё два раза, причём дважды он упоминается в связи с приношением первых плодов и восхождением в Иерусалим (как в нашем разделе), а в третий раз – отдельно от этой темы, после перечисления птиц и животных, запрещённых или разрешённых для еды.
В последнем случае этот запрет можно объяснить стремлением избежать жестокости: во-первых, там говорится о хищных птицах и зверях, питание которыми может пробуждать в людях жестокость; во-вторых, приготовление, ради собственного удовольствия, козлёнка в том молоке, которое было предназначено для его питания, – само по себе проявление жестокости. Этот запрет аналогичен тому, что встречается нам в книге Ваикра (22:28): «Коровы или овцы не режьте в один день с потомством её».
Но в нашем разделе этот запрет упоминается в связи с другой заповедью – заповедью приношения первых плодов нового урожая. Её предназначение – глубоко укоренить в душах людей чувство благодарности Всевышнему за избавление. Это чувство и должно послужить цементом, соединяющим людей в единый, сплочённый народ, скрепляющим их связь друг с другом, а всего народа – со Всевышним. В этом случае запрет на приготовление козлёнка в молоке матери также рассматривается как проявление благодарности: ведь мать этого козлёнка отдаёт тебе в пищу своё молоко – не пользуйся им для варки её же детёныша, не воздавай злом за добро.
Эта заповедь, подобно печати в конце документа, завершает и скрепляет превращение народа рабов в свободный суверенный народ, служащий своему Творцу.
Теперь сыновья Израиля, сплочённые соблюдением заповедей, готовы приступить к выполнению своего предназначения: войти в страну Израиля и освятить её материальность выполнением новых заповедей – тех, которые относятся к святой земле. Но для этого прежде требуется избавиться от мерзостей и пороков, царящих в среде населяющих её народов, дабы те не разлагали сыновей Израиля своим идолопоклонством и грехами. «Пусть не живут они в земле твоей, а то введут тебя в грех против Меня; если служить будешь богам их, то станет это для тебя западнёю».
Всевышний установил границы земли, которую он заповедовал народу Израиля: «И проведу пределы твои от Красного моря до моря Филистимского, и от пустыни до реки». Он обещал изгнать с лица святой земли ханаанские народы, наслав на них ужас, и послать впереди, перед сыновьями Израиля Своего ангела, который поведёт их и обратит в бегство всех врагов.
Пределы, о которых говорится в нашем разделе, охватывают земли десяти народов, которые были обещаны Всевышним Аврааму: эта территория простирается до реки Евфрат и от Эйлата – до Нила. Земля в этих пределах была обещана народу Израиля до совершения им греха золотого тельца. Затем, после этого греха, границы были сокращены до размеров территории, на которой проживали только семь народов Ханаана – вместо десяти, как мы уже знаем из разделов «Ки тиса» и «Масэй».
В будущем, когда сыновья Израиля будут служить Всевышнему с любовью, Он вновь расширит пределы страны своего народа до границ «земли десяти народов», как сказано в разделе «Шофтим»: «…когда расширит Господь, Бог твой, пределы твои…» (Дварим, 19:8).
И теперь, после изложения законов, которые призваны стать базой для формирования еврейского народа и выполнения им своей миссии – быть народом Всевышнего на земле Израиля, Бог повелевает Моше выбрать семьдесят человек из старейшин Израиля. Они должны вместе с Моше, Аароном, Надавом и Авиу подняться к Богу и поклониться издали. И только Моше приближается к Богу, получает от Него все эти законы, возвращается, сообщает их народу и народ в один голос отвечает: «всё, что говорил Господь, исполним».
Число «семьдесят», которое называет Бог, повелевая избрать старейшин Израиля, связано с семьюдесятью потомками Яакова, спустившимися в Египет – «Всех душ дома Яакова, пришедших в Египет, семьдесят» (Берешит, 46:27); «И было всех душ, происшедших от чресл Яакова, семьдесят душ…» (Шмот, 1:5) – и также с семьюдесятью народами, произошедшими от Шема, Хама и Яфета, которые расселились по всей земле после строительства Вавилонской башни.
Далее Моше записывает все полученные им повеления Всевышнего – все законы, необходимые для формирования народа Израиля и определения его предназначения на земле Израиля, а также возводит алтарь (в соответствии с повелением Бога в предыдущем разделе) и двенадцать памятных столпов для двенадцати колен Израиля. Это напоминает рассказ об остановке народа в Эйлим, вскоре после исхода из Египта – «а там двенадцать источников воды и семьдесят финиковых пальм». Здесь тоже говорится о двенадцати памятных столбах и о семидесяти старейшинах.
Эти слова, записанные Моше в книгу завета и зачитанные народу, на которые народ ответил: «Всё, что говорил Господь, сделаем и услышим», – лежат в основе завета между народом Израиля и Всевышним, союза, превратившего еврейский народ в народ Бога.
Заключение союза закрепляется действием. Моше посылает юношей (первенцев) из сыновей Израиля вознести на жертвеннике всесожжения и зарезать мирные жертвы Господу. Половину крови Моше помещает в чашу, а половиной окропляет жертвенник. Кровью из чаши Моше окропляет народ, говоря: «Вот кровь завета, который заключил с вами Господь обо всех словах этих». Это действие закрепляет союз между Всевышним и народом Израиля. Всё это происходит на следующий день после дарования Торы и десяти заповедей (согласно Ибн Эзре и Нахманиду).
Далее Всевышний говорит Моше взойти к Нему на гору – «и Я дам тебе скрижали каменные и Тору, и заповедь, которые Я написал для научения их». Моше и его верный ученик Йеошуа покидают стан, а старейшинам приказано остаться внизу и подчиниться Аарону и Хуру. Моше поднимается на гору (Йеошуа остаётся ждать его у подножия горы, что видно из описания возвращения Моше – Йеошуа преданно ждал его там, не покидая этого места, и поэтому он не знал о произошедшем в стане грехе золотого тельца). Облако закрывает гору, Слава Господня пребывает на горе шесть дней, а на седьмой день Бог взывает к Моше из облака. «И взошёл Моше в средину облака, и взошёл на гору; и был Моше на горе сорок дней и сорок ночей». Так завершается наш недельный раздел.
Это завершение смыкается с началом раздела, где было сказано: «шесть лет пусть служит он, а в седьмой пусть выйдет на волю даром», а также «шесть лет засевай землю твою и собирай плоды её, а в седьмой оставляй её в покое» и «шесть дней делай дела свои, а в день седьмой покойся».
Рабби Шломо Эфраим из Ленчицы («Кли якар»), комментируя седьмой стих этой главы «не должна выйти, как выходят рабы», цитирует мидраш «Йелкут Шимони», где сказано, что в этом разделе до законов седьмого года приведены шестьдесят заповедей, а затем даны еще десять заповедей, так что всего полуается семьдесят заповедей (здесь опять встречается число семьдесят).
И у Моше было шесть подготовительных дней, а на седьмой Бог его призвал. Моше оставался там сорок дней и сорок ночей, не ел, не пил и находился на уровне ангелов, свободных от дурных побуждений и влечений, что напоминает раба, освобождённого даром на седьмой год; человека, отдыхающего от работы в седьмой день недели; землю, не обрабатываемую в седьмой год.
2022
На первый взгляд, этот раздел являет собой хаотичный перечень никак не связанных между собой законов, многие из которых будут приведены ещё раз в книгах Ваикра и Дварим.
Начинается раздел с законов о рабе-еврее, потом переходит к законам об убийстве; затем повествует о законах возмещения причинённого вреда и сбережения вещей, отданных на хранение, выдвигает требования к судьям и заканчивает законами субботы, седьмого года, трёх праздников паломничества и напоминанием о запрете идолопоклонства. Эти законы записываются Моше и становятся основой завета между Всевышним и народом Израиля. После этого Моше восходит на гору Синай, чтобы получить скрижали завета и остаётся там сорок дней и сорок ночей.
При внимательном и углублённом изучении раздела становится заметна связующая нить между всеми этими законами – их общественный аспект, акцент на отношениях человека с ближним. Даже те заповеди, которые заведомо относятся к категории отношения человека с Богом, как соблюдение субботы и седьмого года, изложены здесь не в галахическом аспекте (в отличие от того, как они приведены в других местах Торы). Например, о седьмом годе сказано: «На седьмой (год) оставляй её в покое, не трогай её, чтобы питались неимущие из народа твоего, а остатком питались звери полевые» (Шмот, 23:11). А законы субботы приводятся в нашем разделе не в связи с шестью днями творения, после которых Всевышний пребывал в покое, а в социально-нравственном контексте: «Шесть дней делай дела свои, а в день седьмой покойся, чтобы отдохнул вол твой и осёл твой, и передохнул сын рабы твоей и пришелец» (Шмот, 23:12).
Следует помнить, что сотни лет рабства привели народ Израиля к полному распаду общества как такового, к отсутствию общественных связей и какой-либо общинной жизни: каждый момент жизни любого из них принадлежал господину – египтянину – и контролировался им.
Тяготы рабского существования ослабляют внутренние нравственные принципы, лежащие в основе нормального общества. Раб позволяет себе украсть у своего господина-египтянина, причинить вред ему и другим. Его толкают на это гнев из-за своего положения и горечь, которую он постоянно испытывает. Он видит великолепие жизни египтян, которые купаются в роскоши благодаря его тяжкому, беспросветному труду и ещё острее воспринимает своё униженное положение.
Существует опасность, что рабская ментальность не исчезнет и после освобождения и когда-нибудь проявится в отношениях бывшего раба с ближними. Поэтому основное требование к народу Израиля, вышедшему из неволи – объединить разрозненные личности в общественное целое, искоренить всю рабскую ментальность, приобретённую в Египте. Не случайно раздел начинается именно с законов о рабах. Эти законы являют собой полную противоположность египетским общественным нормам, в их основе лежит совершено иное отношение к рабам.
Правда, мы не находим в Торе запрета на сам институт рабства, однако порабощение ближнего презренно в глазах Всевышнего, как мы видим из слов пророка Ирмияу: «…вы не послушали Меня (в том), чтобы каждый объявил свободу брату своему и каждый – ближнему своему. (За это) Я объявлю мечу, мору и голоду свободу против вас…» (Ирмияу, 34:17). Однако, даже когда необходимо искоренить позорный обычай, делать это следует постепенно, чтобы не вызвать беспокойства и беспорядка в обществе. Так, Тора требует освобождать раба-еврея не немедленно, а после шести лет службы, но вместе с тем и не допускает пожизненного порабощения, принятого у египтян.
После закона о рабах Тора подробно излагает остальные законы, необходимые для существования нормального сплочённого общества – без убийств, без воровства, без вреда, причиняемого друг другу, и, разумеется, со справедливым судом, с судьями, которые ответственны за общественный порядок и за наказание тех, кто его нарушает.
Конечно, в Декалоге также содержится запрет на убийство, воровство и прелюбодейство. Но эти заповеди даются не в нравственно-социальном аспекте, как основа для существования нормального общества, а как проявление завета с Господом. Так же, как соблюдение субботы и отказ от идолопоклонства, они являются выражением благодарности Всевышнему за избавление; их необходимо соблюдать безотносительно к утилитарным соображениям – просто потому, что они повеление Всевышнего.
Однако завет с Господом заключается именно теперь – после того, как народ Израиля ответил на заповеди нашего раздела: «Исполним и будем слушать». Ибо само решение принять на себя заповеди Всевышнего, несмотря на то, что пока ещё они не претворены в жизнь, превращает скопище бывших рабов в общество с нравственными устоями, в народ, достойный Божественного завета.