«И Господь сказал Моше, говоря: Пинхас, сын Элазара, сына Аарона, священника, отвратил гнев Мой от сынов Израиля, вступившись за Меня среди них; и не истребил Я сынов Израиля в ревности Моей. Посему скажи: вот, даю Я ему Мой завет мира; и будет он ему и потомству его после него заветом священства вечного, за то, что он вступился за Бога своего и искупил сынов Израиля».
Корень слова «ревность» – «куф-нун-алеф» – близок к другому – «куф-нун-эй», который обозначает покупку, приобретение в собственность, переход принадлежности. В самом деле, человек ревнует к тому, что принадлежит ему. В книге Шмот, в разделе «Итро», в перечислении Десяти Заповедей, сказано: «Не делай себе кумира и никакого изображения… Не поклоняйся им и не служи им; ибо Я Господь, Бог твой, Бог-ревнитель, карающий за вину отцов детей до третьего и четвёртого рода, тех, которые ненавидят Меня, и творящий милость до тысячных родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои» (Шмот, 20:4-6). А также сказано: «Чтобы не поклонились вы чужим богам, ведь Господь, Бог твой, Бог-ревнитель. Не заключай завета с жителями страны, ведь они блудят со своими богами. Вот станут они приносить жертвы своим богам, и тебя позовут, и ты поешь от их жертвы. И возьмёшь их дочерей сыновьям своим в жёны, и начнут их жёны блудить со своими богами и твоих сыновей (тоже) совратят (там же, 34:14-16).
Это в точности описывает отношения евреев с моавитянками, с которыми они блудили и участвовали в служении их божеству. Об этом сказано: «Бог-ревнитель». Это выражение появляется в Торе пять раз и всегда только в контексте идолопоклонства, вне связи с другими грехами. В первый раз оно употребляется в Десяти заповедях, после того как народ Израиля принимает на себя Тору и становится народом Всевышнего. Наименование «Бог-ревнитель» связано всегда с четырёхбуквенным Именем Бога, выражающим Его волю, чтобы Израиль был Его народом и исполнял заповеди Торы; оно никогда не упоминается вместе с другим именем («элоким» – имя, которое выражает управление миром в соответствии с естественными законами и распространяется также и на другие народы). Так, сказано: «И чтобы не поднял ты глаз твоих к небесам и, увидев солнце и луну и звезды, всё воинство небесное, не прельстился бы и не стал поклоняться им и служить тому, чем наделил Господь, Бог твой, все народы во всей поднебесной; вас же взял Господь и извлёк вас из тигля железного, из Египта, чтобы (вы) были Ему народом, уделом, как ныне. … Берегите себя, чтобы вы не забыли завета Господа, Бога вашего, который Он заключил с вами, и не сделали бы себе изваяния, изображения чего-либо, что повелел тебе Господь, Бог твой, (не делать). Ибо Господь, Бог твой, огонь истребляющий Он, Бог-ревнитель» (Дварим, 4:19-24). Из приведенных слов следует, что Всевышний не ревнует к другим народам, когда они поклоняются своим ангелам-покровителям (семидесяти ангелам – покровителям народов мира), или светилам, и только по отношению к народу Израиля, который принадлежит Ему с момента дарования Торы на горе Синай, Он ведёт себя как Бог-Ревнитель.
Эти обязывающие отношения принадлежности подобны отношениям между мужем и женой: служение народа Израиля идолам уподобляется супружеской измене и блуду, – как сказано: «И сказал Господь Моше: вот ты ложишься рядом с твоими отцами, и встанет этот народ и блудно следовать будет за божествами племён земли, в среду которых он входит, и он оставит Меня и нарушит Мой завет, который Я заключил с ним» (Дварим, 31:16). Также говорится о ревности мужа к жене, которую он подозревает в измене: «И найдёт на него дух ревности, и будет он ревновать жену свою, а она осквернилась; или же найдёт на него дух ревности, и будет он ревновать жену свою, а она не осквернилась…» (Бемидбар, 5:14).
Сказано, что Пинхасу удалось отвратить гнев Всевышнего от народа Израиля. Корень слова, употреблённого здесь в значении «отвратить» («hешив»), тот же, что в глаголе обозначающем дуновение ветра («нашав»), и смысл его в том, что поступок Пинхаса как бы охладил гнев Всевышнего, но он не прошёл до конца, потому всё же умерли 24 тысячи человек. Пинхас награждён заветом мира: мир за воинственный поступок, который он совершил, памятуя о завете Всевышнего, заключённом с Израилем.
Помимо этого, Пинхас получает ещё одну награду, тоже в виде завета – завет священства для него и для его потомков из поколения в поколение: среди его потомков будут первосвященники (семейство Цадок). Первосвященник – это самый верный слуга Всевышнего, и в обязанность верного слуги входит защищать честь своего господина так, как сделал Пинхас, возревновав за Всевышнего в то время как все остальные бездействовали и терпели наносимое Ему оскорбление.
«И искупил сынов Израиля».
Единственный раз, когда до этого употребляется слово «эпидемия» («мегифа»), это когда израильтяне взбунтовались против Моше и Аарона после восстания Кораха, и там тоже один человек останавливает истребление, искупив грехи народа. Этот человек – первосвященник Аарон, и не случайно в этом месте в нашем разделе ещё раз подчёркивается происхождение Пинхаса – Тора напоминает, что он внук Аарона, несмотря на то, что это уже сказано в предыдущем разделе. Когда разгорается гнев Господа на евреев, восставших против Моше и Аарона, и начинается эпидемия, Моше говорит Аарону: «возьми совок и положи в него огня с жертвенника, и положи курения, и неси скорее к общине, и искупи их; ибо вышел гнев от Господа, начался мор» (Бемидбар, 17:11). И если там искупление происходит посредством совка с курением, то здесь – посредством копья, и поэтому Пинхас награждён заветом священства и может продолжать искупать грехи народа, в том числе, в День Искупления – Йом Кипур.
Это не обычное священство, о котором говорят некоторые комментаторы, полагающие, что до сих пор Пинхас не исполнял обязанности священника, поскольку он родился в Египте, – ведь священство даруется не только самому Пинхасу, но и его потомкам, которые родились уже после исхода и ничем не отличаются от других священников. По всей видимости, имеется в виду статус первосвященника, которого удостаивается Пинхас и его потомство.
Возникает вопрос – как поступок одного человека может остановить поражение всего народа? Каким образом этот поступок может искупить вину тех, кто бездействовал и не сделал ничего, чтобы остановить грех? Сфорно в своем комментарии к этому месту отвечает: вина их была искуплена благодаря тому, что они не протестовали против поступка Пинхаса, когда он убил Зимри и Козби; этим они заслужили прощение за бездействие во время служения Баал-Пеору.
Но те, которые непосредственно участвовали в грехе служения Баал-Пеору, были покараны: умерли во время эпидемии или же были казнены по решению судей, поставленных Моше.
«А имя мужа из Исраэля, поражённого, который был убит с мидьянкой, Зимри, сын Салу, предводитель отчего дома в колене Шимона. А имя поражённой женщины-мидьянки, Козби, дочь Цура, родоначальник отчего дома в Мидьяне он. И говорил Господь Моше так: враждуй с мидьянами, и поражайте их. Ибо враждебны они вам своими кознями, какие строили вам, что до Пеора и что до Козби, дочери князя Мидьяна, их сестры, поражённой в день поветрия из-за Пеора».
Слова, производные от глагола «поражать» упоминаются пять раз: и разве недостаточно было бы сказать: «А имя мужа из Исраэля, поражённого вместе с женщиной – Зимри, сын Салу, предводитель отчего дома в колене Шимона. А имя женщины – Козби, дочь Цура, родоначальник отчего дома в Мидяне он». И поскольку её отец мидьянитянин, понятно, что и она мидьянитянка, так почему же слово «мидьянит» нужно повторять несколько раз? И в дальнейшем тоже достаточно было бы написать «Враждуй с мидьянами, и поразите их… и что до Козби, их сестры». Зачем повторять, что она поражена, и она дочь князя Мидьяна, если это уже было сказано раньше?
Кроме того, непонятно, почему сразу после этого Бог повелел через Моше Элазару коэну, переписать всю еврейскую общину в возрасте от двадцати лет и более, и почему в этой переписи упоминается разделение семейств в каждом колене, чего не было в двух предыдущих переписях, о которых говорится в разделах «Ки тиса» и «Бемидбар». Там семейства не упомянуты вовсе, речь идёт только о коленах (за исключением колена Леви, включающего три семейства – Гершона, Кеата и Мерари: это было необходимо, потому что у каждого рода была разная работа в Скинии и при её переноске), при том, что здесь не указана численность разных родов. Неясно тогда, зачем вообще упоминать семейства?
Следует также отметить, что перед переписью сказано: «Враждуй с мидьянитянами и поразите их», – а сразу после переписи говорится о дочерях Целафхада.
Также в ходе текущей переписи вначале были сочтены находящиеся в стане Реувена (Реувен, Шимон, Гад), а затем в стане Йеуды (Йеуда, Иссахар Зевулун), (вопреки порядку переходов, в которых Йеуда шёл первым). А после него стан Эфраима. Но в отличие от предыдущей переписи, Менаше упомянут здесь перед Эфраимом, хотя Эфраим является главой стана. Чем это вызвано?
Кроме того, при сравнении двух переписей, в нашей главе и в главе Бемидбар (что была за тридцать восемь лет до переписи нашей главы), выделяются два колена: Шимон и Менаше. У Шимона в первой переписи насчитывалось 59 300, а в нашей переписи 22 200, то есть это колено уменьшилось на 37 100, в то время как колено Менаше насчитывало в первой переписи 32 200, а в нашей 52 700, т.е. увеличилось на 20 500. И в других коленах есть некоторые расхождения, но они не так значительны, как в этих двух.
Судя по всему, уменьшение численности колена Шимона объясняется тем, что Зимри был одним из глав отчего дома Шимона. Это колено было поражено из-за «мора Пеора», и поэтому его число сократилось на 37 100 (из-за мора погибло двадцать четыре тысячи, и ещё тысячи погибли от рук судей) и оно стало самым малочисленным коленом в Израиле, в отличие от предыдущей переписи, где оно было одним из крупнейших колен (третье по величине).
В противоположность мидьянитянкам и моавитянкам, которые совращали Израиль, дочери Целафхада из колена Менаше скромны, любят Святую Землю, хотят обрести в ней свой удел. Они проявляют «святую дерзость», противоположную дерзости нечестивых дочерей Мидьяна (которые использовали свои тела для искушения Израиля). Дочери Целафхада дерзнули во имя Небес (как Пинхас, который дерзнул поразить Зимри и Козби на глазах у всего народа, рискуя жизнью ради Всевышнего). «И стали они пред Моше и пред Элазаром-священнослужителем, и пред предводителями и всей общиной при входе в шатёр собрания» и потребовали – «Дай нам владение среди братьев отца нашего». Вместо развращённости они проявили целомудрие, так как ради своей любви к Земле вышли замуж за своих двоюродных братьев: «Вот слово, какое заповедал Господь дочерям Целафхада, говоря: Тому, кто хорош в их глазах, будут они жёнами; но только семейству колена отцов их быть им жёнами. Чтобы не отходил удел у сынов Исраэля от одного колена к другому; ибо каждый (из) сынов Исраэля удела колена отцов своих держаться будет. И всякая дочь, наследующая удел из колен сынов Исраэля, одному из семейства колена отца своего будет она женой, чтобы наследовали сыны Исраэля каждый удел своих отцов; чтобы не отходил удел от одного колена к другому, ибо каждый из колен сынов Исраэля держаться должен своего удела. Как повелел Господь Моше, так сделали дочери Целафхада. И стали Махла, Тирца, и Хогла, и Милка, и Ноа, дочери Целафхада, жёнами сынов дядей своих (по отцу). (Мужам) из семейств сынов Менаше, сына Йосефа, стали они жёнами, и был их удел при колене семейства их отца» (Бемидбар, 36:6-12). И, возможно, именно из-за этого колено Менаше удостоилось в противоположность колену Шимона, вырасти на 20 500 человек по сравнению с предыдущей переписью и превзойти колено Эфраима (которое в предыдущей переписи превосходило его).
И, возможно, согласно этому, мы можем понять, что говорится в конце раздела «Матот», когда колена Гада и Реувена просят Моше получить в наследственное владение земли Сихона и Ога к востоку от реки Иордан, а не удел на Земле Израиля. И почему именно колена Реувена и Гада, и в чём заключается связь между ними (за исключением того, что у них есть огромное множество скота)?
Можно предположить, что поскольку стан Реувена, который находился к югу от Скинии, состоял из колен Реувена, Шимона и Гада, с годами между ними сложились родственные отношения, и поэтому они хотели остаться вместе в своём наследственном владении. Но почему бы не приобщить к ним и колено Шимона, которое было частью их стана? Можно вспомнить комментарий рабби Шабтая Коэна о том, что сказанное в разделе «Матот», что коленам Реувена и Гада принадлежит «имущество большое» (Бемидбар, 32:4-5) относится к Торе. После истории с Зимри из колена Шимона, колена Реувена и Гада не хотели оставаться вместе с коленом Шимона, которое фактически было причастно к поступку Зимри и покрывало его – они не хотели жить рядом с плохими соседями.
Но тогда почему Моше по своей воле присоединил к ним (без их просьбы) половину колена Менаше – «И дал им Моше, сынам Гада и сынам Реувена и половине колена Менаше, сына Йосефа, царство Сихона, царя Эмори, и царство Ога, царя Башана…» (Бемидбар, 32:33)? Согласно тому, что мы объяснили, это понятно: ведь поведение колена Менаше оказывается полной противоположностью действиям колена Шимона. Заслуга дочерей Целафхада из колена Менаше перевесила нечестие дочерей Мидьяна. И поэтому, колено Менаше резко выросло в количестве, и может быть с легкостью разделено на две части. Одна часть соединилась с коленами Гада и Реувена вместо колена Шимона (поскольку колено Шимона в настоящее время составляет всего 22 200 человек, а половина колена Менаше в настоящее время составляет 26 350 человек – больше, чем всё колено Шимона).
Всевышний говорит Моше: «Враждуй с мидьянами… Ибо враждебны они вам своими кознями», что означает: мидьянитяне сделали вам две козни. Первая – совращали на грех идолопоклонства Пеору, который был божеством мидьянитян, а не моавитян. Как мы писали в прошлом разделе, культ Пеора выделялся из прочих языческих культов тем, что приверженность ему связана с нечистотой, и поэтому поклонявшиеся ему евреи шли на это не ради удовлетворения своих прихотей, а в качестве бунта против Всевышнего. Ибо Пеору служат не преклонением и принесением жертв (как поступали дочери Моава и падшие сыны Израиля перед божком Камошем), а извержением экскрементов. Этот полный нигилизм есть вызов самому понятию божественности и Божественного Творения. Словно бы этим хотят сказать, что экскременты – это единственное, что человек должен дать за плоды, которые ест, за его сотворение и жизнь. То есть, мы ничего не должны, и нам нужно только брать и ничего не давать, и, если всё-таки мы даём что-то – это только отходы, оставшиеся от созданных ради нас плодов. Таким образом, этот культ символически выражает идею платы злом за добро. (Это полная противоположность Торе и Традиции: принесению первинок с поля Всевышнему, а также пожертвований, десятин и благословений на еду.)
Поэтому дальнейшие упоминания этого греха в Торе неизменно выделяют именно поклонение Пеору, не упоминая при этом ни блуд с дочерями Моава, ни участие в культе Камоша. Потому что эти грехи из-за удовольствия, а не назло, и ничтожны они по сравнению с грехом поклонения Пеору.
Корень «нун-хаф-ламед», от которого образовано слово «козни», всегда появляется в Торе в контексте злоумышления ради убийства – о Йосефе и его братьях сказано: «И они увидели его издали и, прежде чем он приблизился к ним, злоумышлять стали против него, чтобы убить его» (Берешит, 37:18). И также в Псалмах о фараоне в Египте, который приказал каждого новорождённого мальчика бросать в Нил, сказано: «И умножился Его народ очень, и стал могущественнее своих притеснителей. И Он перевернул их сердца, чтобы ненавидели Его народ и злоумышляли против Его рабов» (Теилим, 105:24-25).
И вот мидьянитяне, которые видели в народе Израиля духовного врага, который украл у них Итро, священника мидьянского, и они боялись народа Израиля в духовном аспекте. Ибо евреи не являли для них физической угрозы (как боялись моавитяне, которые не видели в Израиле духовную угрозу, а только ужасались разгрому Сихона и Ога). И поэтому мидьянитяне хотели духовно обессилить Израиль, чтобы он потерял милость Всевышнего, что поставило бы их на грань и духовной, и физической гибели. Их план увенчался бы успехом, если бы не поступок Пинхаса.
Поэтому в Псалмах говорится: «И прилепились они к Бааль Пеору, и ели от жертвоприношений идолам. Они гневили Его своими поступками – и разразился среди них мор. И встал Пинхас, и совершил суд – и мор прекратился. И зачтено это ему в заслугу из рода в род, навечно» (Теилим, 106:28-31). Отсюда мы видим, что грех Пеора был совершён ради бунта против Всевышнего, а не ради удовольствия. Этим объясняется великий гнев Всевышнего и на Израиль и на мидьянитян, которые планировали уничтожение Израиля. И поэтому сказано «в день поветрия из-за Пеора», ибо поветрие пришло из-за греха Пеора, а не из-за блуда с дочерями Моава и Зимри с мидьянитянкой.
Помимо этого, кознями мидьянитян является – «и что до Козби, дочери князя Мидьяна, их сестры, убитой в день поветрия из-за Пеopa». В отличие от дочерей Моава, что начали блуд с сынами Израиля – «и стал народ блудодействовать с дочерьми Моава», мидьянитяне послали дочерей своих склонять Израиль к блуду и служению идолу Пеору. И, что хуже всего, они отправили дочь Цура, главы Мидьяна, в стан Израиля, чтобы найти лидера, подобного Моше, и совратить его у входа в шатёр соборный, как это было с Зимри, продав, таким образом, свою самую именитую сестру – и всё ради того, чтобы повергнуть Израиль.
Этот поступок очень напоминает поведение Амалека, первым напавшего на народ Израиля во время исхода в отчаянной попытке охладить воодушевление, охватившее евреев, воочию видевших рассечение Красного моря. Ради того, чтобы причинить им зло, Амалек был готов нести жертвы. Так же и мидьянитяне жертвовали своими сёстрами, чтобы евреи лишились милости Божьей. Это напоминает о другой истории про сестру и ревность. Когда сыновья Яакова были в поле, Шхем, сын Хамора, напал на их сестру Дину. Шимон и Леви, возревновавшие за свою сестру, перебили всех жителей города Шхема и сказали Яакову, который сердился на них за их поступок: «…неужели как с блудницей поступать ему с сестрой нашей?» (Берешит, 34:31).
В нашем разделе два этих брата, которые некогда вместе выступали в роли ревнителей за сестру, стакиваются друг с другом. Сейчас колено Шимона, вставшее на защиту Зимри, оказывается повинно в разврате. Причём, хотя про Зимри и не сказано, что он поклонялся Пеору, его поступок явно носил характер открытого вызова, брошенного Господу, ибо он совершил это на глазах у всех, перед входом в соборный шатёр, и это носило характер осквернения Божьего имени, подобного тому, которое совершали участники культа Пеора. Поэтому поступок Пинхаса и остановил эпидемию.
Пинхас теперь ревнует во имя Господа, как некогда Шимон и Леви ревновали во имя Дины (причём, изнасилование Дины являлось и осквернением имени Бога Яакова). Впоследствии колено Леви возревновало о Боге во время греха золотого тельца. Когда Моше призвал: «Кто за Господа, ко мне!», – к нему собрались все левиты, и они убили три тысячи поклонявшихся тельцу. Теперь задним числом понятно, что Леви и его потомки действительно действовали исключительно во имя Господа, а не ради личных интересов или из гнева. Между тем, поступок Шимона не был лишён примеси заботы о своей чести и гнева, как то подозревал Яаков, который проклял Шимона и Леви перед смертью.
«В совет их да не войдёт душа моя, с сонмом их не единись, честь моя! Ибо они во гневе своём убили мужей и по их воле подрезали жилы вола. Проклят гнев их, ибо силён; и ярость их, ибо тяжела; разделю их в Яакове и рассею их в Израиле» (Берешит, 49:6-7). Наш раздел показывает, как сбываются слова Яакова в отношении Леви, потомки которого не получают земельный удел в Израиле; колено Леви оказывается разбросанным среди других колен, по сорока восьми городам, выделенным ему остальными коленами. «Ибо они не были исчислены с сынами Израиля, потому что не дано им надела среди сынов Израиля», потому что «Господь – наследие его». И сказано также: «Повели сынам Израиля, чтобы они дали левитам из наделов владения своего города для жительства; и угодья при городах вокруг них дайте левитам. И будут города им для жительства, а угодья при них будут для скота их и для имущества их, и для всех жизненных потребностей их… Всех городов, которые вы должны дать левитам, сорок восемь городов и угодья при них. И городов, которые отдадите из владений сынов Исраэйля, – от многолюдного возьмите больше, а от малолюдного меньше; каждое колено, соразмерно наделу, какой получит, должно дать из городов своих» (Бемидбар, 35:2-8).
Книга Йеошуа перечисляет города, выделенные левитам. Так исполнились слова Яакова «разделю их в Яакове и рассею их в Израиле». Однако применительно к колену Леви Господь обратил их во благо: левиты разбросаны по Израилю, поскольку они стали служителями Господа и наставниками народа Израиля. Их удел – Господь. Но применительно к колену Шимона исполнение слов Яакова носит негативный характер. Ведь если ревность левитов о Господе во время греха золотого тельца и поступок Пинхаса подтвердили задним числом чистоту порывов их праотца, этого не произошло с коленом Шимона. Поэтому колено Шимона не получает отдельного удела; ему достаются города в уделе Йеуды: «И вышел второй жребий Шимону, колену сынов Шимона по семействам их; и был надел из среды надела сынов Йеуды» (Йеошуа, 19:1). Это объясняет и почему Йосеф потребовал оставить в Египте в качестве заложника именно Шимона. Ведь Йосеф знал своих братьев и наверняка понимал, что нападение Шимона на Шхем было вызвано не только заботой о сестре, но и гневом, в то время как Леви действовал исключительно во имя неба, и поэтому именно от Шимона исходит основная опасность: «…и взял из них Шимона и связал его на глазах у них» (Берешит, 42:24).
Нам надо ещё понять смысл повеления «Враждуйте с мидьянитянами... ибо враждебны они вам». В сущности, это воздаяние по заслугам: мидьянитяне предпочли быть вашими врагами, поэтому отплатите им тем же, а иначе каждый народ станет вас преследовать и притеснять. Этот принцип понял Шимшон, и когда евреи укоряли его за его выступление против филистимлян: «…ведь ты знаешь, что филистимляне властвуют над нами, что же это ты нам наделал?» – Шимшон отвечает: «как поступили они с нею, так потупил и я с ними» (Шофтим, 15:11).
На личном уровне в том, что касается взаимоотношений между евреями, сдержанность и умение сносить обиды считаются положительными качествами, как сказано: «Благо человеку, когда он несёт иго в юности своей… подставляет ланиту свою биющему его, пресыщается поношением» (Эйха, 3:27-30), – но это не относится к национальному и духовному аспектам. Когда удар наносят подлинные враги, люди, отвергающие Господа, ни в коем случае не следует отвечать им мнимым смирением и подставлять вторую щёку во имя народного единства. И точно так же, когда другие народы преследуют народ Израиля, не следует говорить: мы не такие, как они и не будем поступать, подобно им. Эта позиция продиктована ложной гордостью. В этих аспектах следует руководствоваться принципом «мера за меру»: враждуй с ними, ибо они стали твоими врагами.
«В степях моавских у Иордана, напротив Иерихона» Моше и Элазару поручается провести подсчёт всего народа – «пересчитайте поголовно всю общину сынов Израиля, от двадцатилетнего возраста и выше, по родовым домам их, всех поступающих в войско в Израиле». Прошлый подсчёт народа проходил тридцать восемь лет тому назад в Синайской пустыне. Люди, которых подсчитывают сейчас, тогда ещё не родились или были младше двадцати лет, и поэтому не были сосчитаны. Это подсчёт нового поколения, которому предстоит вступить в страну Израиля. Каждое колено разделяется на несколько родов, в соответствии с которыми будет происходить получение наделов в земле Израиля.
Совокупное количество подсчитанных составило 601 730 человек – примерно, на две тысячи меньше результата прошлого подсчёта. Между тем, естественный прирост народа должен был привести к увеличению его численности, а не к уменьшению. Этот результат объясняется небесными карами, постигшими народ Израиля во время странствий по пустыне, особенно в результате греха вожделения мяса, греха разведчиков, греха Кораха и его общины, греха, покаранного змеями и, наконец, греха поклонения Пеору. Каждый из этих грехов вызывал гибель многих людей. Как и при прошлом подсчёте, результат подсчёта здесь округляется – он приводится в десятках, а не в единицах.
Подводя итоги, можно сказать, что наиболее сильно уменьшилась численность лагеря, включающего в себя колена Реувена, Шимона и Гада: каждое из этих колен стало малочисленнее по сравнению с прошлым подсчётом. Лагерь, включающий в себя колена Йеуды, Иссахара и Звулуна, напротив, увеличился в численности за счёт роста каждого колена. В двух других лагерях наблюдаются переменные результаты: численность одного колена уменьшается, а двух других возрастает. В целом, уменьшилась численность пяти колен, что связно с пятью упомянутыми выше карами. Численность семи колен возросла. Двенадцать колен включают в себя пятьдесят семь семейств.
Ещё до произведения подсчёта левитов Господь даёт Моше заповедь о разделении земли Израиля среди двенадцати пересчитанных колен: «Им да будет разделена земля в наследие по числу имён. Многолюдному дай больший надел, а малолюдному дай меньший надел. Каждому по исчисленным у него да будет дан надел». Казалось бы, размер надела должен соответствовать размеру колена. Однако сразу же вслед за этим сказано: «Только по жребию должна быть разделена земля; по именам родов отцов их должны они получить наделы. По жребию должен быть разделён его участок, как большому, так и малому». Кажется, из этого следует, что раздел должен проходить исключительно по жребию, безотносительно к размеру колена. Таким образом, два этих смежных стиха кажутся противоречащими друг другу.
Проверив в книге Йеошуа, как осуществлялся раздел земли на практике, мы увидим, что за исключением колена Йеуды, которое было наиболее многочисленным и получило самый большой надел, все прочие колена получили наделы отнюдь не сообразно со своей численностью. Напротив! Колено Дана было следующим по численности за коленом Йеуды, а получило самую маленькую территорию. На его землях находятся лишь 17 городов (для сравнения, на территории колена Йеуды располагалось 150 городов). Сравнительно крупные колена Иссахара и Звулуна также получили маленькие наделы. Между тем, колено Ашера, которые было малочисленнее их, получило гораздо больший надел. Также и колена Менаше, Эфраима, Реувена и Гада, которые меньше по численности колен Дана, Иссахара и Звулуна, получили большие наделы. Следует отметить и то, что колена Реувена, Гада и половина колена Менаше получили надел на восточном берегу реки Иордан без всякого жребия. Эти земли были выделены коленам Реувена и Гада по их просьбе; а половина колена Менаше была присоединена к ним по решеню Моше: «И отдал Моше им, сынам Гада и сынам Реувена, и половине колена Менаше, сына Йосефа, царство Сихона, царя Эморейского, и царство Ога, царя Башанкого…» (Бемидбар, 32:33). Видимо, заповедь о разделе земли по жребию относилась исключительно к территории западной страны Израиля, не распространяясь на восточный берег Иордана, и все должны были поселиться только в её пределах. Поэтому Моше мог отдать земли к востоку от Иордана коленам Реувена и Гада и половине колена Менаше без всякого жребия.
Понятно, таким образом, что местоимение «они» во фразе «только по жребию должна быть разделена земля; по именам родов отцов их должны они получить наделы» – означает колена. Наделы даются коленам «по именам родов отцов их», безотносительно к их численности. Это доказывается и практическим осуществлением этого предписания, описанным в книге Йеошуа. Встает вопрос, чем же было вызвано это неравное разделение земли. Разве не логичнее было разделить страну на двенадцать равных частей? Так ведь и произойдёт в будущем, когда колена получат полосы земли одинаковой ширины от восточной до западной границы страны Израиля, как сказано у пророка Йехезкеля (глава 48).
Дело в том, что при вступлении в страну Израиля евреи должны были создать сельскохозяйственное общество, дабы освящать Божье имя обработкой земли и исполнением связанных с этим заповедей и, тем самым, смягчать материальную косность земли. Это обстоятельство учитывается при разделе. Пустынные земли, пусть и обширные по размеру, приносят незначительный урожай; на горных участках невозможно выращивать злаки, там можно разводить только оливковые деревья и виноградники. С другой стороны, и небольшие участки плодородной земли приносят огромный урожай. Поэтому нет никакой возможности делить страну на равные по площади участки. Тогда те колена, которые получат горные или пустынные земли, окажутся ущемлены по сравнению с их собратьями, которые заселят плодородные долины. Поэтом страна была поделена таким образом, чтобы каждому колену достались все виды земли, сообразно не только с её размером, но и с её плодородием. В результате, как мы видим из описанного в книге Йеошуа, все наделы отличаются друг от друга по размеру. В отличие от этого, в мессианскую эпоху, описанную в книге Йехезкеля, уже не будет надобности обрабатывать землю, чтобы преодолеть присущую ей материальность. Общество тогда не будет носить преимущественно сельскохозяйственный характер, и лишь небольшая его часть будет связана с сельскохозяйственными работами. Поэтому тогда можно будет поделить землю на равные участки.
Приходится сделать вывод, что местоимение «им» в словах: «Им да будет разделена земля в наследие по числу имён. Многолюдному дай больший надел, а малолюдному дай меньший надел», – относятся не к коленам, а к сынам Израиля и их родам, и этот стих связан с предшествующим ему: «Вот исчисленные из сынов Израиля: шестьсот одна тысяча семьсот тридцать». Таким образом, участок каждого колена делился между различными родами, перечисленными в нашем разделе. Этот раздел происходил с учётом численности рода: многочисленные семейства получали большие земельные участки в рамках надела колена. К этому относятся слова: «Каждому по исчисленным у него да будет дан надел», – таким образом, все наделы, в конечном счёте, соответствовали друг другу. В самом деле, в книге Йеошуа сказано: «И выпал жребий сынам Йеуды по семействам их» – стало быть, надел колена разделялся по его родовым семействам.
Интересно, что из книги Йеошуа следует, что колена Йеуды, а также потомки Йосефа (колено Эфраима и половина колена Менаше) получили наследие без жребия. По жребию был осуществлён лишь раздел оставшейся земли между семью коленами. Калев просит у Йеошуа дать ему в наследие Хеврон. «И благословил его Йеошуа и дал в надел Калеву, сыну Йефуне, Хеврон» (Йеошуа, 14:13), и после этого всё колено Йеуды получает территорию на юге страны, включающую Хеврон.
Таким образом, «Оставалось из сынов Израиля всего семь колен, которые не получили надела своего. И сказал Йеошуа сынам Израиля: «Доколе вы будете лениться пойти, взять в наследие землю, которую дал вам Господь, Бог отцов ваших? Дайте от себя по три человека от колена; и я пошлю их, и встанут они, и пройдут по земле, и опишут её в соответствии с наделом их, и придут ко мне. И разделят её на семь частей. Йеуда пусть остаётся в пределе своём на юге, а дом Йосефа останется в пределе своём на севере. А вы опишите землю семи наделов и представьте сюда мне, и я брошу вам жребий здесь пред Господом… И бросил им Йеошуа жребий в Шило пред Господом. И разделил там Йеошуа землю сынам Израиля по делению их» (Йеошуа, 18:2-10).
И даже если предположить, что ещё ранее были брошены жребии для колен Йеуды и Йосефа, видно, что наделение землёй проходило в два отдельных этапа. Следует подчеркнуть, что есть множество комментариев на тему раздела земли по жребию, я старался следовать здесь исключительно простому смыслу текста, но это не противоречит другим интерпретациям, ибо «семьдесят ликов у Торы».
Тора переходит к подсчёту колена Леви. Левиты подвергаются подсчёту не с двадцати лет, как представители колен, а с месячного возраста, как то было и при прошлом подсчёте. Ведь левиты не вступают в войско и не участвуют в разделе земли. Колено Леви включает в себя восемь родов. Интересно, что один из них назван именем Кораха, несмотря на то, что по поколениям Корах наиболее удалён от прародителя колена – он четвёртое поколение колена Леви, в то время как большинство прочих родоначальников относятся ко второму или к третьему поколению. Возможно, Корах удостоился этого благодаря его сыновьям, которые вернулись к Богу.
Количество подсчитанных левитов – 23 000. Это число лишь на тысячу больше того, что было получено в результате прошлого подсчёта, описанного в разделе «Бемидбар». В комментарии к разделу «Бемидбар» мы указывали, что причина малочисленности колена Леви в том, что оно не было порабощено в Египте, и поэтому на него не распространяется благословение: «Но по мере того, как изнуряли его, он размножался и разрастался…» (Шмот, 1:12). Возможно, дополнительной причиной является предсмертное проклятие Яакова. Не случайно, Шимон и Леви – это два наиболее малочисленные колена.
«Это исчисленные Моше и Элазаром-священником, которые исчисляли сынов Израиля в степях Моавских, у Иордана напротив Иерихона. А среди них не было ни одного человека из исчисленных Моше и Аароном, священником, которые исчисляли сынов Израиля в пустыне Синайской. Ибо Господь сказал о них: «Умрут они в пустыне», – и не осталось из них ни одного, кроме Калева, сына Ефуне, и Йеошуа, сына Нуна».
Вопрос состоит в том, относятся ли слова «среди них» ко всем перечисленным, включая левитов, или же только к перечисляемым начиная с двадцатилетнего возраста. В последнем случае окажется, что наказание за грех разведчиков – смерть в пустыне – не распространялось на колено Леви. Ведь левиты не согрешили во время греха золотого тельца и не участвовали в прочих грехах народа в пустыне. Отметим, что, возвещая обрушившуюся на народ кару, Господь говорит: «В пустыне этой падут трупы ваши и все исчисленные ваши из числа вашего, от двадцатилетнего возраста и выше, за то, что роптали вы на Меня». Кажется естественным увязать двадцатилетний возраст возложения ответственности с возрастом «учёта» и предположить, что это наказание не относилось к левитам, подсчёт которых начинался с месяца.
Однако сказанное здесь, на первый взгляд, подразумевает, что это наказание распространилось и на колено Леви. В противном случае стих, начинающийся со слов «среди них» должен был стоять ещё до рассказа об исчислении левитов. Тем не менее, представляется возможным доказать, что наказание за грех разведчиков не распространялось на левитов. Ведь сказано: «Не осталось из них ни одного, кроме Калева, сына Ефуне, и Йеошуа, сына Нуна». А ведь к поколению родившихся в Египте относились еще как минимум Моше, Элазар, Итамар и Пинхас – все они относятся к колену Леви!
Итак, из того, что слова «среди них не было ни одного человека из исчисленных Моше и Аароном, священником, которые исчисляли сынов Израиля в пустыне Синайской» никоим образом не могут относиться к Моше, Элазару, Итамару и Пинхасу, учтённым в обеих переписях, следует, что речь здесь не идёт о колене Леви и, таким образом, наше первоначальное предположение о том, что кара за грех разведчиков не распространялась на колено Леви, остаётся в силе.
При этом, однако, встаёт вопрос: каким образом колено Леви насчитывает всего лишь на тысячу больше людей, чем при прошлом подсчёте, тридцать восемь лет тому назад. В других коленах к тому времени уже не осталось в живых никого из поколения вышедших из Египта (за исключением Калева и Йеошуа), и всё-таки многие из них выросли в числе, а ведь среди левитов оставались живы оба поколения! Это вопрос требует дополнительного анализа. Впрочем, можно предположить, что большое количество левитов погибло в ходе восстания Кораха. Не случайно Моше тогда обращается с увещеванием не только к Кораху, но ко всем левитам: «Полно вам, сыны Леви!» (Бемидбар, 16:7). Тора сообщает, что во время эпидемии после принесения воскурения погибло 14 700 человек, и, видимо, большинство из них были левитами. Это предположение подтверждается и сопоставлением родов левитов: подсчёт, проведенный в Синайской пустыне, включает в себя ряд семейств, отсутствующих в нынешнем подсчёте.
Происхождение дочерей Целафхада, упомянутых среди потомков колена Менаше, отслеживается до самого родоначальника колена: «Дочери Целафхада, сына Хефера, сына Гилада, сына Махира, сына Менаше, из семейств Менаше, сына Йосефа». Таким образом, мы узнаём, что Менаше был дедом их деда.
Этим особым «знаком отличия» они подобны Пинхасу: в начале нашего раздела, читая о Пинхасе, мы видим, что Тора так же уделяет внимание его происхождению: «Пинхас, сын Элазара, сына Аарона, священника».
Но не только дочери Целафхада названы по именам – мидьянитянка Козби, дочь Цура, так же отмечена именем. Эти женщины, с обеих сторон, выделены в равной мере – для того, чтобы можно было нагляднее противопоставить их друг другу – праведных дочерей Целафхада и распутных дочерей Мидьяна и Моава.
«И предстали пред Моше и пред Элазаром, священником, и пред князьями, и пред всей общиной у входа шатра соборного».
Такой поступок требовал немалой смелости, и его можно было расценить как дерзость – встать перед входом в шатёр Скинии, перед князьями и священниками. Дочери Целафхада решились на этот поступок ради заповедей и из любви к земле Израиля – в противоположность Зимри, сыну Салу, и Козби, дочери Цура, которых влекла ко входу в шатёр тяга к преступлению и кощунству.
«Отец наш умер в пустыне, и он не был в среде сборища собравшихся против Господа, в сборище Кораха, но за свой грех умер, и сыновей у него не было. Почему же исключено будет имя отца нашего из среды семейства его из-за того, что нет у него сына? Дай нам удел среди братьев отца нашего». И представил Моше дело их перед Господом».
Этот отрывок вызывает множество вопросов.
Почему дочерям Целафхада так важно подробно объяснить, по какой причине умер их отец? Почему они настолько беспокоятся, как бы Моше, Элазар и князья общины не подумали, что Целафхад умер из-за греха Кораха?
Что означает «за свой грех умер»? В чём состоял этот грех?
Значился ли Целафхад среди исчисленных во время первого исчисления – тех, кто достиг к тому время двадцати лет? Если да – это значит, что над ним свершился тот же приговор, что и над всеми, кому исполнилось двадцать лет к тому времени, когда был совершён грех разведчиков.
Но это значило бы, что он умер не за свой личный грех – над ним свершился общий приговор, вынесенный всему поколению пустыни. В этом случае у него нет права на надел в земле Израиля, так почему Моше было сказано: «И переведи надел отца их – им»?
Из прочитанного в нашем разделе следует, что право на свой надел получают только те, кто сам был исчислен при последнем исчислении, а не их отцы, умершие в пустыне. «Им да будет разделена земля в наследие по числу имён». Им – а не тем, кто умер ещё в пустыне и не мог быть исчислен.
Хотя в разделе Талмуда «Бава батра» приводится спор о том, как были распределены наделы: между вышедшими из Египта или между пришедшими в землю Израиля – из пшата (буквального смысла текста) следует, что распределение всё же происходило между пришедшими.
Кроме этого, из просьбы дочерей Целафхада выделить им землю «среди братьев отца своего» мы видим, что братья Целафхада живы, что они исчислены при последнем исчислении и должны получить каждый свой надел. Значит, при предыдущем исчислении они были моложе двадцати лет, и приговор к смерти к пустыне на них не распространялся. Сам Целафхад, как видно, тогда был тоже моложе двадцати лет, поэтому, будь он жив, мог бы тоже быть исчисленным и получить свой надел – тот самый, который они просят для себя как его наследницы. Земля Целафхада, унаследованная его дочерями, станет называться его именем, и таким образом, «не будет исключено имя (их) отца из среды семейства его».
На первый взгляд, этот же вопрос возник бы и в том случае, если б у Целафхада был сын, но к моменту последнего исчисления он не достиг бы двадцатилетнего возраста и поэтому не значился бы среди наследующих. Достался ему бы тот надел, который должен был получить его отец, если был бы жив? Или же ни с какой стороны не существует возможности получить свой надел: отец не был исчислен, потому что умер, сын – потому что слишком молод?
Следует заметить, что согласно повелению «им да будет разделена земля…», дело обстоит именно так: человек, который не был исчислен при последнем исчислении (даже если был исчислен в первом), не получает надел на земле Израиля. Умер ли он из-за греха разведчиков, оставив после себя только дочерей, или оставил сыновей, которые не достигли двадцатилетия ко времени последнего исчисления – имя этого человека действительно стирается из списка наследующих землю Израиля, и его несовершеннолетние сыновья или дочери не получат себе в ней надела.
А как быть с тем, кто не достиг двадцатилетнего возраста ко времени первого исчисления, и на него не распространяется приговор поколению пустыни, если он должен был быть исчисленным к моменту вступления в землю Израиля, но умер во время одной из эпидемий, посланной Всевышним в пустыне как кара за грехи народа? Если он не оставил совершеннолетних сыновей – лишь дочерей и сыновей младше двадцати лет, его имя действительно оказывается исключённым из среды семейства.
На эту проблему обратили внимание дочери Целафхада и привлекли к ней внимание руководителей общины. Кроме того, они также упомянули, что их отец не был среди тех, кто роптал против Всевышнего среди приверженцев Кораха.
(Как мы помним, лагерь Кораха состоял из трёх групп. Группа Датана и Авирама впала в самый тяжёлый грех – бунт против Всевышнего. Сам Корах и 250 его сторонников протестовали только против Моше.)
Бунтовщики, собравшиеся вокруг Датана и Авирама, хотели вернуться в Египет, называли его, а не землю Израиля, «землёй, текущей молоком и мёдом» и стремились полностью сбросить с себя груз веры во Всевышнего. Их преступление тяжелее греха разведчиков – тот объясняется не бунтом, а страхом перед врагом и давлением со стороны всего народа, напуганного и плачущего.
Поэтому дочерям Целафхада важно сказать, что их отец не был сторонником Дотана и Авирама, которых поглотила земля. Не случайно в нашем разделе, в рассказе об исчислении народа, упоминаются потомки Реувена: «Датан и Авирам, которые подстрекали людей… против Господа». Этими словами Тора подчёркивает, что Датан и Авирам были инициаторами бунта, главными и самыми тяжкими преступниками. Ведь те, кто замешан в подобном злодеянии, достойны того, чтобы имя их было «стёрто из среды семейства». Имя злодея должно быть забыто; и дочери, если бы знали что-то о дурной славе Целафхада, не стали бы так заботиться о его чести. Нет, им было известно, что их отец умер во время одной из эпидемий в пустыне и никогда не восставал против Всевышнего.
Так чем же именно согрешил Целафхад? Об этом они не упоминают, чтобы избежать греха злословия, и из уважения к покойному отцу.
В разделе «Шабат» в Талмуде приводится спор между рабби Акивой и рабби Шимоном. Рабби Акива считал, что Целафхад собирал хворост в субботу и был побит камнями при участии всей общины, а рабби Шимон утверждал, что Целафхад был из тех, кто пытался войти в Землю Израиля после греха разведчиков, то есть, несмотря на запрет Всевышнего.
Но если следовать простому смыслу текста, нарушение Целафхадом субботы вызывает сомнения: в этом случае его дочерям не пришлось бы рассказывать о его грехе и его смерти – эта поучительная история, как все подобные, была бы известна всем.
Когда дочери Целафхада обратились к Моше, тот понял, что существует проблема, и она касается не только этих женщин, но многих других людей – детей тех, кто умер до последнего пересчёта, оставив только малолетних сыновей или одних дочерей.
Не только дети остаются без своей земли – именам их отцов предстоит исчезнуть из среды семейства их во всём, что касается наделов.
«И представил Моше дело их пред Господом».
«И Господь сказал Моше, говоря: «Справедливо говорят дочери Целафхада; дай им наследственный удел среди братьев их отца и переведи надел отца их на них».
Всевышний тем самым говорит: «Да, дочери Целафхада правы, неясность в первом указании есть. Я намеренно оставил этот вопрос нерешённым, чтобы дать им возможность привести свои суждения и доводы. Так народ увидит своими глазами праведность и мудрость дочерей Израиля и то огромное расстояние, которое отделяет дочерей Мидьяна и Моава от них, разумных и скромных, именем которых будут названы комментарии, посвящённые наследованию и получению земельных наделов».
В противоположность дочерям тех народов, которые пользуются для достижения целей своим телом, дочери Израиля пользуются силой слова: «Справедливо говорят дочери Целафхада…».
Слово – это посредник между духом и материей. Как сказано, в мир было спущено десять мер разговора, девять /из них/отдано женщинам.
Спасение сыновей Израиля из Египта – заслуга праведных женщин: благодаря силе слова, которой обладала пророчица Мирьям, она смогла убедить своего отца Амрама не отдаляться от своей жены, и тем самым способствовала рождению Моше.
При чтении следующего предложения раздела возникает несколько вопросов. Первый – для чего в нём присутствует удвоение? Сначала сказано: «Дай им их наследственный надел», а после опять: «Переведи надел их отца на них». Если уже сказано: «Дай им надел среди братьев отца», зачем повторять это же снова?
Кроме этого, в иврите личные местоимения «их», «им» и «они» имеют род – и в этих предложениях они оказываются то мужского рода (первое), то женского (второе).
Есть и другое различие: в первом предложении сказано «наследственный надел», а во втором – «надел их отца», без слова «наследственный».
Употребление мужского рода в первом случае означает, что это указание касается не только Целафхада и его дочерей, а всех тех, кто умер, оставив несовершеннолетних сыновей, не достигших двадцатилетнего возраста. Они должны получить надел своего отца – тот же, что получил бы он сам, если бы был жив. При этом все несовершеннолетние наследники должны разделить между собой этот надел. Поэтому в этом предложении используется местоимение мужского рода, и поэтому говорится о передаче прямо в руки, без слова «переводить». Сыновья просто приходят и получают землю, нет необходимости в церемонии перевода. Поэтому в первом случае используется и слово «ахуза» – наследственная земля: она останется у сыновей и будет переходить из поколения в поколение.
А во втором предложении говорится уже собственно о дочерях Целафхада и подобных им – дочерях любого человека, умершего до второго исчисления и не оставившего сыновей. В этом случае поступают так, как будто он жив и должен получить свой надел наравне со всеми братьями. После этого надел переводится на дочерей, которые делят его между собой. В этой части текста используются слова женского рода, и по этой же причине мы говорим о «переводе». Женщина обычно не наследует надел отца – этот надел переходит к ней в том случае, если у неё нет братьев. Как мы увидим при дальнейшем изучении нашего раздела, в законах о наследовании встречается слово «перевод», только если речь идёт о женщине. Во всём, что касается надела для мужчин, используются слова, описывающие получение «прямо в руки». Если же надел отдают прямо в руки женщине, он в конце концов переходит в собственность семьи мужа.
Земля, которую они получат, названа «наделом их отца», потому что вначале её формально как будто получает покойный отец, потом уже она переходит к дочерям. Это владение не является их наследственным, ведь, в конце концов, землю получит будущий муж. А если человек умирает бездетным, то его надел получает кто-то из родственников – мужчин: отец или братья, или братья отца, или другие члены семьи.
Пришедшие на землю Израиля получали для себя и своих потомков наследственный надел, о котором знали, что он будет переходить из поколения в поколение. Этот надел было принято называть именем первого, кто его приобрёл и заселил. Это имя оставалось на века, переходило из поколения в поколение. Поэтому дочери Целафхада беспокоились об имени их отца, которое было бы увековечено благодаря его наделу и не исчезло бы из среды семейства его.
«И Господь сказал Моше: взойди на эту гору Ааварим и посмотри на землю, которую Я дал сынам Израиля. И когда увидишь её, приобщишься к народу своему и ты, как приобщился Аарон, брат твой; так как вы перечили слову Моему в пустыне Цин во время распри общины, чтобы явить святость Мою через воду пред их глазами, это воды Меривы (распри) при Кадеше в пустыне Цин».
На первый взгляд, Всевышний приказывает Моше подняться на гору Аварим чтобы обозреть Страну, но не сказано, что Моше исполнил приказ. Всевышний обуславливает смерть Моше тем, что он обозрит Страну: «И когда увидишь её, приобщишься к народу своему», и впервые сообщает, что ему не суждено войти в Землю Израиля даже в качестве частного лица, а не только во главе народа, как говорится ранее при рассказе о «Мей Мерива»: «И Господь сказал Моше и Аарону: …не введёте вы общества этого в землю…» (Бемидбар, 20:12). Здесь Всевышний повторяет: «Так как вы перечили слову Моему в пустыне Цин», как сказано Аарону при его смерти на горе Ор, а не только «за то, что вы не поверили Мне и не явили святость Мою», как сказано, когда им объявлено, что они не введут народ Израиля в Землю (см. в разделе «Хукат» о разнице между «перечили» и «не поверили»).
С другой стороны, возникает впечатление, что только в день своей смерти, несколькими месяцами позднее, Моше должен будет взойти на гору Аварим и обозреть Страну: «И говорил Господь Моше в тот же день так: Взойди на эту гору Аварим, гору Нево, что в земле Моавитской… и обозри землю Ханаан… И умри на горе, на которую ты взойдёшь, и приобщись к народу твоему, как умер Аарон, брат твой… За то что вы не верили Мне среди сынов Израиля… за то что не явили святости Моей среди сынов Израиля. Вот, издали ты увидишь землю эту, а туда не войдёшь…» (Дварим, 32:48-52). Почему же здесь гора названа только горой Аварим, а не Нево, как в книге Дварим?
Кроме того, в следующем разделе Всевышний привязывает смерть Моше к мести Мидьяну, а не к восхождению на гору Нево: «Отомсти за сынов Израиля Мидьянитянам, затем приобщишься к народу твоему» (Бемидбар, 31:2). А из раздела «Ваэтханан» вытекает, что приказ взойти на гору Аварим следует лишь в результате мольбы Моше ко Всевышнему позволить ему перейти Иордан, хотя бы в качестве частного лица: «И умолял я Господа в то время, говоря: Владыка Господи!… Дай перейду я и посмотрю на эту землю добрую… Но разгневался Господь на меня за вас и не послушал меня, и сказал мне Господь… Взойди на вершину Писги и взгляни глазами своими… ибо ты не перейдёшь этого Иордана» (Дварим, 3:23-27). Важно отметить повторяющийся корень «аин-бет-рейш»: «аавор», «эавра» – «перейду», «ло таавор» – «не перейдёшь», «веитавер» – «разгневался», и возможно, название горы «Аварим» происходит от гнева Всевышнего на Моше и желания того перейти Иордан.
Гора здесь названа только «Аварим», а не «Нево», чтобы намекнуть на гнев Всевышнего, который разгорелся на Моше из-за его просьбы перейти реку, хотя бы как частное лицо.
Более того, мы только что учили про распределение наделов и их наследование, и в том числе про передачу надела дочерям Целафхада. В рамках этого процесса и Моше должен передать руководство не своим сыновьям, а другому, поскольку его сыновья не признаны достойными возглавить после него народ Израиля.
И здесь Моше понимает намёк и просит Всевышнего, чтобы его преемник оказался достоин руководства. Возможно, именно из-за смирения Моше, который просит не чтобы его сыновья пришли ему на смену, а чтобы после него во главе народа встал достойный лидер, был отложен срок, когда он должен был взойти на гору Аварим, и в связи с этим отдалилась и его смерть. Его жизнь была продлена до войны с Мидьяном, чтобы он мог подготовить нового лидера, который заменит его в качестве главы народа – Йеошуа бен Нуна.
«И сказал Моше Господу, говоря»… Это единственное место в Торе, где человек обращается к Господу так же, как обычно Он говорит с человеком: «и сказал Господь Моше, говоря». Теперь они «поменялись местами», как сказано: «Устами к устам говорю Я с ним…» (Бемидбар, 12:8) и «И не было более пророка в Израиле, как Моше, которого Господь знал лицом к лицу…» (Дварим, 34:10).
«Да назначит Господь, Бог духов всех людей, мужа над этой общиной, который бы выходил пред ними и который проходил пред ними; и который бы выводил их и который приводил бы их, чтоб не была община Господня, как овцы, у которых нет пастыря». Тот, кто выходил бы пред ними и который проходил пред ними, то есть служил бы посланцем народа к Всевышнему и доносил слова Всевышнего до народа Израиля.
Так же Моше представляет народ перед Всевышним и возвращается с ответом Небес. «Который бы выводил их» на войну с семью народами Ханаана, «и который приводил бы их» – в Землю Израиля вместо Моше.
«И Господь сказал Моше: возьми себе Йеошуа, сына Нуна, человека, в котором есть дух, и возложи на него руку твою». Почему не Калева бен Йефуне, о котором сказано в рассказе про грех разведчиков «…в котором был дух иной…» (Бемидбар, 14:24), и не Пинхаса, который только что спас весь народ Израиля от уничтожения?
Ответ содержится в просьбе Моше: «Да назначит Господь, Бог духов всех людей», и Всевышний отвечает ему: «возьми… человека, в котором есть дух». Дух Йеошуа такой же, как у всякого человека, а не «иной», не особенный дух. Это не должен быть тот, кто идёт против течения, как Калев или Пинхас, но тот, кто понимает, и кому близок дух каждого человека в народе Израиля, кто может призвать и направить каждого в соответствии с его духом.
Такая задача не подходит Калеву или Пинхасу. В экстренной ситуации они не поддались греху и повели себя правильно, но чтобы руководить народом в течение долгого времени, проявлять терпение ко всем его ошибкам, нужен человек «в котором есть дух». Который служил Моше и находился при нём все сорок лет в пустыне и научился от него всем тонкостям руководства таким жестоковыйным народом, как Израиль, учился на всех совершённых ошибках и оставался преданным и неустанным слугой Моше, не опуская руки даже тогда, когда бремя руководства казалось особенно тяжким. Именно он и никто иной может заменить Моше.
Единственное, чего ещё не хватает – это принятия руководства Йеошуа народом, который привык видеть в нём слугу Моше, всегда находящегося в его тени. Йеошуа придётся теперь взвалить на себя нелёгкую ношу своего великого учителя. Для этого Моше должен возложить на него руки и уделить ему часть своего величия и славы в глазах народа. Это Моше не колеблясь и исполняет.
На первый взгляд кажется, что идея того, что Йеошуа станет преемником Моше, возникает лишь теперь, через сорок лет после исхода из Египта, но не ранее. Ведь только сейчас Моше просит Всевышнего назначить руководителя народа вместо него. Он не знает заранее, что избранником станет Йеошуа, и сам он не предлагает кандидатуру своего ближайшего ученика, а полностью полагается на выбор Всевышнего.
Но ведь ещё до дарования Торы на горе Синай, когда Амалек воевал с народом Израиля в Рефидим, Моше назначил Йеошуа командующим в сражении против Амалека: «И низложил Йеошуа Амалека и народ его остриём меча. И сказал Господь Моше: запиши сие на память в книгу и внуши Йеошуа, что Я совершенно сотру память Амалека из-под неба» (Шмот, 17:13-14). То есть, Всевышний уже тогда избрал Йеошуа в качестве преемника Моше, и потому велит Моше отдать памятную книгу Йеошуа, ведь именно ему придётся вести будущие войны против Амалека, когда он сменит Моше на посту руководителя народа.
Кроме того, уже здесь Всевышний называет имя Йеошуа, а ведь эти события произошли ещё до того, как его имя было изменено. Тогда его звали Ошеа, а Йеошуа Моше нарёк его лишь год спустя, посылая осмотреть Землю в качестве разведчика.
И хотя из слов Всевышнего ещё не следует, что Йеошуа непременно заменит Моше в качестве лидера, и можно предположить, что поскольку Моше избрал Йеошуа руководить боем с амалекитянами, то и в будущем на него возложена задача продолжить начатое, уже имея опыт такой борьбы, так что если народы вновь столкнутся, Йеошуа будет помнить, что Всевышний велел стереть память Амалека, и позаботится о том, чтобы исполнить Его волю.
Что касается имени Йеошуа, возможно, именно то, что Всевышний назвал так Ошеа, и подвигло Моше дать ему это имя, посылая разведчиком. Осматривая Землю, они вновь встретили Амалека. Новое имя напомнит Йеошуа обещание Всевышнего стереть память Амалека, и это поможет ему не поддаться страху перед амалекитянами, охватившему других разведчиков: «Но силён народ, живущий на земле той… Амалек живёт в стране южной…» (Бемидбар, 13:28-29).
Ещё можно предположить, что Всевышний говорит Моше «запиши сие на память в книгу и внуши Йеошуа» не во время войны с Амалеком, а по окончании сорока лет, когда Йеошуа назначен преемником Моше, а Моше, записывая Тору, поместил эти слова в рассказ о войне с Амалеком потому, что они связаны с ней по смыслу.
В указаниях, связанных с назначением Йеошуа, Всевышний говорит: «Пред Элазаром же, священником, должно стоять ему, и тот будет испрашивать для него решение урим пред Господом: по его слову им выходить и по его слову им приходить, ему и всем сыновьям Израиля при нём, и всей общине». Впервые в тексте Торы урим и тумим названы способом задавать вопросы Всевышнему. До того нигде не говорится, что Моше когда-либо вопрошал урим и тумим. При необходимости он просто обращался к Всевышнему в Соборном Шатре или на горе Синай, обходясь без посредничества урим и тумим.
До этого места урим и тумим дважды упомянуты в Торе, и не как способ вопрошать Господа. «И вставь в наперсник судный урим и тумим, и они будут на сердце Аарона, когда будет он являться пред Господа; и да несёт Аарон суд сынов Израилевых на сердце своём пред Господом постоянно» (Шмот, 28:30). И «И возложил на него наперсник, и в наперсник вложил урим и тумим» (Ваикра, 8:8).
Но из слов «и да несёт Аарон суд сынов Израилевых на сердце своём пред Господом» можно понять, что урим и тумим имеют отношение к суду, но как именно эта связь осуществляется, мы понимаем только теперь. Когда Йеошуа решает, выходить ли на войну, или у него возникнет какой-то важный вопрос к Всевышнему, он спрашивает урим и тумим через первосвященника Элазара, и он и весь народ Израиля действуют в соответствии с полученными ответами. Но Моше, отправляясь на войну с царями Сихоном и Огом, не нужно прибегать к урим и тумим, потому что, как мы уже видели, Всевышний говорит с ним «устами к устам».
И может быть, чтобы подчеркнуть разницу между Моше и всеми остальными пророками, и в частности, Йеошуа, который не может говорить с Господом напрямую, а вынужден, через первосвященника, прибегать к помощи урим и тумим, и появились эти уникальные в Торе слова «И сказал Моше Господу, говоря». Как сказано: «И не было более пророка в Израиле, как Моше, которого Господь знал лицом к лицу…» (Дварим, 34:10).
В книге Шмуэль мы видим, что и цари Шауль и Давид прежде чем пойти на войну вопрошали Господа через урим и тумим: «И вопросил Шауль Господа, но не отвечал ему Господь ни через сновидения, ни через урим, ни через пророков» (Шмуэль I, 28:6).
Выражение «и возложи на него руку твою» как передача руководства также впервые в Торе появляется здесь. Когда семидесяти старейшинам была уделена часть пророческого духа Моше, он не возлагал на них руки, но дух Божий спустился к ним непосредственно: «А Я сойду и буду говорить там с тобой, и отделю от духа, который на тебе, и возложу на них… И сошёл Господь в облаке, и говорил с ним, и отделил от духа, который на нём, и возложил на семьдесят мужей, старейшин. И вот, овладел ими дух, и стали они пророчествовать, и не перестали» (Бемидбар, 17;25).
Но в том, что касается жертвоприношений, мы находим множество ситуаций, когда приносящий жертву возлагает на неё руки: «И возложит руку свою на голову жертвы всесожжения, и приобретёт он благоволение для искупления его» (Ваикра, 1:4). Но там это предназначено для символического переноса грехов человека на жертву, чтобы принесение её искупило приносящего. При описании посвящения левитов также сказано: «…и возложат сыны Израиля руки свои на левитов» (Бемидбар, 8:10). Но и там смысл этого в том, что левиты явились как бы искупительной жертвой за народ Израиля, и на них возлагается ответственность за весь народ: «И отдал Я левитов из среды сынов Израиля, отданы они Аарону и сынам его для исполнения службы за сынов Израиля при шатре соборном и для искупления сынов Израиля; дабы не было среди сынов Израиля мора при приближении сынов Израиля к Святилищу» (там же, 8:19). Но в сущности и из этого мы учим, что возложение рук является неким актом духовной передачи, будь то передача руководства Моше Йеошуа или передачи ответственности народа Израиля левитам.
Но в том, что касается пророческого духа, возложение рук не поможет, потому что дух этот принадлежит не Моше, а Одному лишь Господу, и только Он может уделить часть пророческого дара, данного им Моше, семидесяти старейшинам. Поэтому, когда пророк Элиша просит пророка Элиягу: «Прошу, пусть дух, который на тебе, будет на мне вдвойне», Элияу не возлагает на него рук, чтобы передать пророческий дар, а только говорит: «Трудного ты попросил. Если ты увидишь, как я буду взят от тебя, то сбудется тебе это, а если нет – не сбудется» (Млахим II, 2:9-10), потому что не Элиягу владеет своим пророчеством, а только Всевышний.
Последний раздел этой главы посвящён дополнительным общественным жертвам. Это обязательные жертвы, приносимые в дополнение к ежедневным жертвам по особым датам – в субботу, в новомесячье, в Песах, Шавуот, Рош аШана, Йом Кипур, Сукот и Шмини Ацерет.
Сначала Тора говорит о ежедневных жертвах – «агнцев годовалых без порока двух на день, во всесожжение постоянное. Одного агнца приноси утром, а другого агнца приноси в сумерки. И в дар десятую часть эйфы тонкой пшеничной муки, смешанной с четвертью ина выбитого елея… А возлияние к нему – четверть ина на одного агнца». Под возлиянием подразумевается возлияние вина на жертвенник. Из-за этого возлияния всё мучное приношение, дополняющее животную жертву, получило название «приношение возлияния».
Указание о ежедневном жертвоприношении и о дополняющем его мучном приношении уже встречалось в Торе, в разделе «Тецаве» (Шмот, 29:40), когда была дана заповедь о Скинии. Почему же Тора повторяет его ещё раз?
О праздниках тоже уже говорилось в главе Эмор. Жертвоприношения там упоминались вскользь – «и приносите огнепалимую жертву Господу», имеются в виду все праздничные жертвы. Почему же там, где было написано о всех заповедях праздников, Тора ничего не сказала о дополнительных жертвах, и ей пришлось вернуться к этой теме повторно?
И какое отношение раздел о дополнительных жертвах имеет к нашему разделу, посвящённому наследным уделам в Земле Израиля?
Это можно понять в свете обещания, данного Богом Аврааму при заключении союза между рассеченными тушами – «И сказал ему: Я Господь, который вывел тебя из Ур-Касдима, чтобы дать тебе эту землю в наследие. И он сказал: Господи Боже! по чему узнаю я, что буду наследовать её? И Он сказал ему: возьми Мне трёх телиц и трёх коз, и трёх баранов, и горлицу, и молодого голубя» (Берешит, 15:7-9). Иными словами, Авраам спрашивает, за что ему достанется эта земля, а Бог отвечает – в заслугу жертв, приносимых, главным образом, из этих четырёх видов животных и птиц, упомянутых Богом.
Поскольку наш раздел посвящён наследным уделам в Земле Израиля, именно здесь в Торе находится тема о дополнительных праздничных жертвах. Обязанность приносить эти жертвы появляется только с приходом в Землю Израиля, а до этого в пустыне их не приносили.
И действительно, каждый вид животных, приносимых в жертву, представлен тремя типами: «Три телицы» – телёнок, бык и телица.
Телёнка мы находим среди жертв Аарона, принесённых в восьмой день уполномочения – «И было, на восьмой день призвал Моше Аарона и сынов его… И сказал Аарону: возьми себе бычка молодого для грехоочистительной жертвы…» (Ваикра, 9:1-2).
Телицу берут для искупления, когда возле города находят убитого, и неизвестно кто убийца – «И будет, старейшины города, ближайшего к убитому, пусть возьмут телицу, на которой ещё не работали, которая ещё не тянула под ярмом… и там переломят шею телице в долине… Прости народу Твоему, Израилю, который искупил Ты, Господи, и не попусти пролития невинной крови в среде народа Твоего, Израиля. И да будет прощена им кровь эта» (Дварим, 21:3-8). Хоть эта телица и не является жертвой, но она тоже приносит искупление.
Быка мы находим среди жертв всесожжения (Ваикра, 1:3), быка приносят в грехоочистительную жертву в Йом Кипур, бык – жертва помазанного елеем первосвященника, бык – жертва, искупающая проступок всего общества, совершённый из-за неправильного постановления, принятого Сангедрином, бык – грехоочистительная жертва семи дней уполномочения, бык – жертва всесожжения, приносимая обществом из-за ошибки Сангедрина, приведшей к идолопоклонству, а также из быков приносят дополнительные жертвы, упомянутые в нашей главе.
«Три козы» – козлёнок, козёл и коза.
Козлят можно брать для Пасхальной жертвы – «Агнец без порока, самец однолетний должен быть у вас; из овец или из коз возьмите его» (Шмот, 12:5).
Взрослых козлов мужского пола берут для дополнительной жертвы – «И одного козла в грехоочистительную жертву…» (Бемидбар, 28:15 и 22), а также для грехоочистительной жертвы главы народа – «Если князь согрешит… пусть принесёт свою жертву – козла без порока» (Ваикра, 4:22-23). Кроме того, двух козлов берут в Йом Кипур – одного из них приносят в жертву Богу, а другого отправляют в пустыню.
Взрослую козу берут для частной грехоочистительной жертвы – «А если согрешит кто-либо из народа земли по ошибке… пусть в жертву свою приведёт козу без порока…» (Ваикра, 4:27-28).
«Три барана» – ягнёнок, молодая овечка и баран.
Ягнёнка мужского пола приносят в жертву всесожжения – «агнца годовалого во всесожжение», а также в мирную жертву. Ягнят берут для множества видов жертв, в том числе и для дополнительных жертв.
Молодую овечку женского пола приносят в частную грехоочистительную жертву. Её также можно принести в мирную жертву.
Баран (животное мужского пола старше тринадцати месяцев) входит во все дополнительные жертвоприношения – «и приносите всесожжение… овна». Барана берут для повинной жертвы. Баран был жертвой, приносимой в семь дней уполномочения, а также мирной жертвой (Ваикра, 9:2;4).
Тора не упоминает взрослых овец женского пола среди животных, приносимых в жертву.
Горлиц и молодых голубей приносят в жертву всесожжения и в грехоочистительную жертву. При заключении союза между рассеченными тушами про них не было сказано «трое».
2022
В разделе «Пинхас» рассказывается о назначении преемника Моше. «И сказал Моше Господу, говоря: да поставит Господь, Бог духов всякой плоти, над этой общиной мужа, который выходил бы пред ними и который входил бы пред ними, и который выводил бы их, и который приводил бы их, чтобы не была община Господня, как овцы, у которых нет пастыря. И Господь сказал Моше: возьми себе Йеошуа, сына Нуна, человека в котором есть дух, и возложи на него руку твою…» (Бемидбар, 27:15-18).
Здесь возникает вопрос. Этот диалог происходит сразу же после поступка Пинхаса, который рискнул жизнью ради спасения народа Израиля, в то время как Моше и Йеошуа рыдали у входа шатра соборного. Казалось бы, наиболее подходящий человек для того, чтобы встать во главе народа, – это Пинхас, который действовал быстро и решительно, не поддавшись общему параличу. Ведь именно так стал во главе народа и сам Моше – благодаря тому, что он рисковал жизнью, когда убил египтянина, чтобы спасти избиваемого им еврея. Почему же тогда был избран именно Йеошуа?
Обратим внимание на выражение, используемое Моше в его обращении к Богу: «Господь Бог духов всех людей» – так и в повелении Бога Йеошуа назван «человеком, в котором есть дух». Выражение «Бог духов» встречается в Писании лишь дважды: здесь и в разделе «Корах», где Моше просит Бога о том, чтобы наказание постигло исключительно Кораха, а не весь народ Израиля: «Боже, Бог духов всякой плоти! Человек один согрешил, на всю ли общину прогневаешься?» (Бемидбар, 16:22).
Итак, Моше обращается к Богу именно как к «Богу духов», то есть проникающему в самые глубины духа и знающему в полной мере, что являет собой каждый человек. Только Всевышний, которому открыты мысли, чувства и душевные особенности каждого, может избрать предводителя, «в котором есть дух». Того, кто будет действовать автономно, невзирая на общественное мнение, и сможет грести против течения, кто «выходил бы пред ними», т.е. был представителем народа перед Господом, и «входил бы пред ними» – был представителем Господа перед народом. Для этого недостаточно быть ревнителем, как Пинхас. Тот в критический момент проявил подлинную ревность о Господе, но этого недостаточно для того, чтобы стать во главе народа Израиля, который состоит из людей разных убеждений и разного склада. Предводитель должен чувствовать их боль и просить Господа о милости для них, как делал сам Моше и тогда, когда народ хотел забросать его камнями, видя в нём источник всех бед. И тогда, когда народ совершил преступление против Господа во время греха золотого тельца, Моше выступил не только как представитель Господа, карающий идолопоклонников, но и как представитель народа, умоляющий Всевышнего сжалиться над грешниками.
Также и Моше был избран быть предводителем Израиля не только из-за своего самопожертвования в ту минуту, когда он спас еврея, убив египтянина, но и благодаря тому, что десятки лет пас скот в Мидьяне для Итро. Именно пастушеская жизнь позволяет приобрести навыки подлинного лидера, потому что пастуху приходится заботиться и ухаживать за больным и раненым скотом, не упускать из виду всего, что происходит с теми, кто вверен его попечению. Аналогичными причинами было вызвано и избрание царём Давида: он рисковал жизнью, бросив вызов Голиафу, но помимо этого он с юношеских лет был пастухом. Поэтому преемником Моше стал именно Йеошуа, сын Нуна. С одной стороны, он проявил готовность к самопожертвованию, выступив вместе с Калевом против очернения страны Израиля, вопреки мнению всех остальных разведчиков, да и всего народа – людей, которые, рыдая, пытались закидать их камнями. С другой стороны, Йеошуа в течение сорокалетних скитаний по пустыне верно служил Моше и ежедневно наблюдал за тем, как Моше руководит народом, что можно уподобить долгим годам заботы о стаде. Этого недоставало и Пинхасу, и Калеву, хотя они полностью соответствовали первому критерию, необходимому для того, чтобы возглавить народ: были готовы пожертвовать собой ради него.
В самом деле, о Калеве сказано: «Раба же Моего, Калева, за то, что был в нём дух иной и был он верен Мне, введу в землю…» (Бемидбар, 14:24). У Калева был «иной дух», т.е. он не поддался влиянию других разведчиков. Но к предводителю еврейского народа выдвигается ещё одно требование: порой он должен быть не только обладателем «иного духа», но тем, в ком «есть дух». Таким был Йеошуа сын Нуна, способный не только идти против мнения любого из народа Израиля, но и говорить с каждым на его языке.